Поиск по творчеству и критике
Cлово "PROPOS"
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Входимость: 1. Размер: 176кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 6кб.
Часть текста: смотреть Швейцарию и не сравнивать между собою этих двух стран. Я думал, что природа Италии — странная — греческо-римская архитектура с колоннами, плоскими куполами, плоскими архитравами. Природа Швейцарии сумрачная, архитектура готическая с углообразными сводами, летящими в небо остроконечными шпицами, величавая, вдыхающая беспредельные мысли; что природа Италии действует на чувство, а Швейцария — на мысль и прочие пустяки; я думал, стараясь себя уверить, что мне так же будет приятно взглянуть на Швейцарию после Италии, как после Колизея взглянуть на кёльнский катедраль, как после прекрасно сготовленного обеда прочесть стихи Пушкина. Оттого ли, что я ехал чрез пустынную Савою, видел обнаженные ребра скал, покрытые тощими кустарниками и остроконечными соснами, похожими на наши северные, только мне показалась Швейцария в это время Сибирью. Если бы я видел долины Шамуни или Юнгфрау, я уверен, что мои впечатления были бы другие. Душа бы почувствовала сладкий трепет и священный ужас, глаза бы с наслаждением окунулись в страшно-прекрасных пропастях, подле которых, как мелкая трава, растут леса и царапаются по камням сосны и брызжут водопады, и мысль бы моя, как царь, облетела от снеговых белоянтарно-розовых вершин Альп в темные ущелья и зеленые долины. Дикое и вместе высокое наслаждение! A propos, в Турине очень хорошие сухари к чаю. Вот мое мнение: кто был в Италии, тот скажи «прощай» другим землям. Кто был на небе, тот не захочет на землю. Мне кажется, уже душа не в силах будет наслаждаться прекрасным видом какого-нибудь места, — она будет помнить лучшее и уже ничто не в силах из нее выгнать его. Те горы, которые казались мне голубыми до Италии, теперь кажутся серыми. Воздуха нет, этого прозрачного, транспарантного воздуха. Солнце здесь не любит так земли и людей, как в...
Входимость: 1. Размер: 41кб.
Часть текста: много вещей, собранных со всей Европы, все дешево и прекрасно, вони на улицах меньше, чем в Петербурге. В Ахене лавок и магазинов "страшное множество". Женева в Швейцарии тоже не произвела на Гоголя большого впечатления; только Альпы поразили его, да старые готические церкви. Прокоповичу он жалуется: "Мне кажется, здесь нет ничего такого, что бы удивило вас. Может быть, если бы это путешествие мое предпринял я годами шестью ранее, может быть, я бы тогда более нашел для меня нового. Мои чувства тогда были живее и мое описание, может быть, было бы тогда интереснее для вас. Но теперь только ледяные богатыри Альп да старые готические церкви меня поразили... Увы! Мы приближаемся к тем летам, когда наши мысли и чувства поворачивают к старому, к прежнему, а не к будущему..." Гоголь почувствовал старость... в двадцать восемь лет!.. Он признавался: "Изо всех воспоминаний моих остались только воспоминания о бесконечных обедах, которыми преследует меня обжорливая Европа..." (1836 год, 27 сентября.) Умственная жизнь западной Европы тоже не привлекла его внимания. Вместо ознакомления с нею Гоголь принялся перечитывать Вальтер-Скотта. Тут была и умственная лень и неспособность приобщиться к общечеловеческой культуре. И Париж не понравился Гоголю. "Жизнь политическая, жизнь вовсе противоположная смиренной художнической, не может понравиться таким счастливцам праздным, как мы с тобой. Здесь все политика, в каждом переулке и переулочке библиотека с журналами. О делах Испании больше всякий хлопочет, нежели о своих собственных. Только в одну жизнь театральную я иногда вступаю..." Но и театральная жизнь далеко не всегда увлекала его. "Балеты становятся с такою роскошью, как в сказках... Сколько прежде французы глядели мало на дух века, столько теперь приглядываются на мелочи: само собою, что при этом ускользает много крупного..."....
Входимость: 1. Размер: 176кб.
Часть текста: синтез вневременный и сверхличный оно стремится. Но зато в нем заложена коренная антиномия: возвышение над временными ценностями, предполагающее в исследователе отрешение от эстетических симпатий момента, безболезненнее достигается при обращении к таким объектам художественного творчества, которые уже получили санкцию своих притязаний на «вечность» от истории и удалились от хаотической суеты повседневности. И то не всегда: для многих лишь в лучах современности оживает ощущение художественных произведений прошлого. Сквозь призмы мнимых воскресителей угасших литературных традиций созерцаются ими древние лики. Происходит искажение эстетического объекта: синтез его совершается не актом интуиции имманентных ему норм, воплощение которых составляло предел художественных замыслов творца, а путем реализации в его искривленно-преломленной тени посторонних эстетических тенденций. Вот почему функционально-имманентная точка зрения требует оправдания и завершения своего в аспекте ретроспективно-проекционном. Здесь вырисовывается построение художественного произведения на фоне хронологически смежных, однородных литературных структур как осуществление нового синтеза данных в них форм и, следовательно, их преобразование или как акт разрушения господствовавших стилей посредством возрождения и творческого обновления форм угасших. Ясно, как ценны коррективы этого метода литературных изучений. Ведь понять художественное произведение как акт становления новых форм, которые являются преодолением и преображением дотоле бывших, а также источником развития будущих, — значит: указать вершину индивидуально-творческих взлетов художника ...