Поиск по творчеству и критике
Cлово "MOYEN"
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Входимость: 2. Размер: 114кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 124кб.
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 4кб.
Часть текста: 1834 г. Петербург>. Письмо твое получил тоже не слишком по скорой почте. Хорош, братец, ты! Пишешь с 1 сентября, а я получаю 20, между тем как письмо из Житомира идет никогда не больше 10 дней. Ты, верно, поступаешь со мною так же, как я с почтенными родителями своими, т. е. выставляешь задним числом. Что я не пишу аккуратно к тебе, это извинительно, потому что я ленив; но что ты не пишешь, то это вовсе непростительно тебе, потому что ты был всегда трудящимся человеком. Ну, как поживаешь? Да: что тебе за охота думать о перемещении в Нежин? Охота же возиться с этою дрянью, какова например Мазепич Самойленко, Лопушевский, Урсо и прочие. Мне кажется, нет лучше тебе места, как в Киеве. Если хочешь, я напишу об тебе Максимовичу; но если до того времени увидишься с ним, то скажи ему только, что ты мой товарищ. Мы с ним большие друзья и он для тебя, верно, с большою готовностью будет стараться. Имеешь ли ты нужные пособия для твоих лекций? Какими ты курсами руководствуешься? Есть ли у тебя история Мишеле новая, или средняя Демишеля, и если неполные, то, по крайней мере, Précis? Если нет, то уведоми меня, я тебе постараюсь их выслать. А что, как твоя женитьба? А я собираюсь крестить маленького крикуна-козленка, который имеет от тебя быть. Пожалуста, уведоми меня, когда будут крестины. Как идет ваша административная, ученая часть? Что говорят об университете, о профессорах, о попечителе и о прочем? Я познакомился здесь с твоим дядюшкою. Видел дорогого нашего Булыча. — Впрочем да...
Входимость: 2. Размер: 23кб.
Часть текста: и плане, с высокою художественною отделкою и вообще с достоинствами совершенно классического создания. Причиною этому необыкновенное обилие и разнообразие предметов, из которых сложена средняя история, обнять которых вполне почти невозможно или требует глубокого многостороннего гения. Однако же многими, исполненными таланта и больших сведений, были сделаны попытки, замечательные и важные во многих отношениях для истории средних веков. Прежде всего должно упомянуть о Гиббоне, которого История упадка римской империи, сочинение, означенное глубокою ученостью, увлекательною силою повествования и многосторонним умом, первая проложила путь для создания истории средних веков, объяснила и открыла начала ее еще в недре древнего мира. Сочинение Гюльмана: История городов в средние веки исполнено с необыкновенною отчетливостию и бросает свет на всю средину средней истории, на сильнейшие пункты их гражданственного развития. Гизо в своей Истории европейской цивилизации раскрыл очень много относительно первоначальных стихий...
Входимость: 2. Размер: 114кб.
Часть текста: В центре гоголевской пьесы — король уэссекский Альфред, с именем которого связывается перелом в английской истории, освободитель Англии от иноземного вторжения, преобразователь и устроитель государства, законодатель, ученый и писатель. Насколько можно судить по сохранившимся отрывкам, пьеса Гоголя не дописана и до половины; первое действие ее, повидимому, закончено вполне, если не считать предполагаемого незначительного пробела в середине акта; от второго акта сохранилось лишь начало. Первые сцены пьесы посвящены характеристике англо-саксонской толпы, возбужденно и шумно ожидающей прибытия нового короля; в последующих появляется он сам и во весь рост встает перед читателем со всеми своими достоинствами и слабостями, которые послужат причиной драматической коллизии, со своим предчувствием грядущих бед и верою в окончательное торжество своего дела, а рядом с ним, окруженным толпою злонамеренных вассалов и приветствующего его англо-саксонского простонародья, на минуту появляется уже и буйная датская дружина под предводительством Губбо, сына легендарного Рагнара Лодброга, со своей отвагой и презрением к смерти; появление дружины еще круче двигает действие на путь неминуемой катастрофы. В этих сценах есть эмоциональная насыщенность и трагедийное напряжение, но оно внезапно обрывается именно там, где можно было ожидать настоящей завязки драмы: пьеса Гоголем закончена не была, и работа над ней остановилась посередине. Почему Гоголь увлекся этими сценами из далекого английского прошлого? Чем пленил его образ англо-саксонского короля? Как дальше должно было развиться действие? Чем закончилась бы ...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: вспомогательными материалами для подготовки к его лекциям в Петербургском университете. Кроме нее, до нас дошли отдельные листки, вырезанные, вероятно, из той же или другой такой же записной книги (бумага — с теми же водяными знаками), на которых записаны начало конспекта и два куска, соответствующие последним разделам книги Галлама. Конспект Гоголем не озаглавлен и не датирован. Однако датировка его не представляет трудности: самое назначение конспекта свидетельствует о том, что Гоголь составлял его в конце 1834 и в начале 1835 г. В записной книге № 10 конспект начат через несколько страниц после наброска программы университетских лекций Гоголя (см. выше), составленной в августе — сентябре 1834 г. Из отдельных частей конспекта были опубликованы: раздел «Англия англо-саксонская» — Н. С. Тихонравовым в Сочинениях Гоголя, 10 изд., т. V, стр. 638—645; 2) начало конспекта («Франки судились по законам салическим) и отрывки «Суеверия» и «Торговля балтийская» Г. П. Георгиевским в сборнике «Памяти В. А. Жуковского и Н. В. Гоголя», в. 3, СПб., 1909, стр. 125—132. Все остальные разделы конспекта печатаются впервые. Г. Галлам (Henry Hallam, 1777—1859) — английский историк, буржуазный либерал. Его книга...
Входимость: 1. Размер: 124кб.
Часть текста: пробовала выспросить его о нашем знакомстве, он всегда отвечал: "Не скажу, мы всегда были знакомы". В 1837 г. я проводила зиму в Париже, Rue du Mont Blanc, 21, на дворе, т. е. entre cour et jardin {между двором и садом}, но Гоголь называл этот hôtel трущобой. Он приехал с лицейским товарищем Данилевским, был у меня раза три, и я уже обходилась с ним дружески, но как <с> человеком, которого ни в грош не ставят. Опять странность, потому что я читала с восторгом "Вечера на хуторе близ Диканьки". Они так живо переносили меня в нашу великолепную Малороссию. Оставив восьми лет этот чудный край, я с необыкновенным удовольствием прислушивалась ко всему, что его напоминало, а "Вечера на хуторе" так ею и дышат. С ним в это время я обыкновенно заводила разговор о высоком камыше, о бурьяне, белых журавлях с красным носиком, которые при захождении солнца прилетают на знакомые хаты, крытые старновкой, о том, как гонит плечистый хохол с чубом лошадей в поле, и какая пыль поднимается их копытами. Потом заводилась речь о галушках, варениках, пампушках, коржиках, вспоминали хохлацкие песни: "Грицько, не ходи на вечерницы, Там увей дивки чаровницы", или "На бережку у ставочка"... Или любимая его песня "Цвыли лози при дорози": "Ходы козак по улицы в свитлой белой кошуленцы..." Он вообще не был говорлив и более любил слушать мою болтовню. Вообще он был охотник заглянуть в чужую душу. Я полагаю, что это был секрет, который создал его бессмертные типы в...
Входимость: 1. Размер: 69кб.
Часть текста: исторического процесса эволюции русской литературы в 30-е годы. Творчество Гоголя, начиная от «Страшной мести», явно тяготеет к «неистовому» циклу; произведения Гоголя (как «Кровавый бандурист») откровенно выступают под знаком «кошмарного» жанра. К числу представителей «кошмарного» жанра русские литераторы начала 30-х годов относили, рядом с писателями «юной Франции», также Матюрина (или Меччурина — по транскрипции того времени). «Ирландский писатель Матюрин, или Мечерин, человек с большим умом и дарованием, может быть назван изобретателем и предтечею «неистовой словесности», бывшей недавно в такой славе во Франции, — писала о нем «Библиотека для чтения» (1834, т. VII. «Литературная летопись», стр. 24). — Ужас был его изящное, и он с бесчеловечным хладнокровием любил рассказывать глубочайшие тайны сердца, которые для того именно и сделаны тайнами, чтобы люди не рассуждали о них вслух, для собственного блага». Романы Матюрина лихорадочно переводятся и читаются в период расцвета «неистовой» поэтики (1833—1835 гг.). Его именем пользуются переводчики для раскрытия анонима французского текста нашумевшего произведения Thom. de Quincey «Confessions of an English Opium-Eater» (по-русски: «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум», соч. Матюрина, автора Мельмота. СПб., 1834)1. И в этом романе русская публика была готова найти разгадку «неистовой» фантастики Матюрина:...