Поиск по творчеству и критике
Cлово "GUIZOT"
Входимость: 1. Размер: 124кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 124кб.
Часть текста: hôtel трущобой. Он приехал с лицейским товарищем Данилевским, был у меня раза три, и я уже обходилась с ним дружески, но как <с> человеком, которого ни в грош не ставят. Опять странность, потому что я читала с восторгом "Вечера на хуторе близ Диканьки". Они так живо переносили меня в нашу великолепную Малороссию. Оставив восьми лет этот чудный край, я с необыкновенным удовольствием прислушивалась ко всему, что его напоминало, а "Вечера на хуторе" так ею и дышат. С ним в это время я обыкновенно заводила разговор о высоком камыше, о бурьяне, белых журавлях с красным носиком, которые при захождении солнца прилетают на знакомые хаты, крытые старновкой, о том, как гонит плечистый хохол с чубом лошадей в поле, и какая пыль поднимается их копытами. Потом заводилась речь о галушках, варениках, пампушках, коржиках, вспоминали хохлацкие песни: "Грицько, не ходи на вечерницы, Там увей дивки чаровницы", или "На бережку у ставочка"... Или любимая его песня "Цвыли лози при дорози": "Ходы козак по улицы в свитлой белой кошуленцы..." Он вообще не был говорлив и более любил слушать мою болтовню. Вообще он был охотник заглянуть в чужую душу. Я полагаю, что это был секрет, который создал его бессмертные типы в "Мертвых душах". В каждом из нас сидит Ноздрев, Манилов, Собакевич и прочие фигуры его романа. О Париже мало было речи, он уже тогда не любил его. Он, однако, посещал театры с Данилевским, потому что рассказывал мне, как входят в оперу à la queue {по очереди} и как торгуют правом на хвост, с свойственной ему способностью замечать то,...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: Печатается по подлиннику из материалов Полтавского гос. музея (№ по описи — 155). Назначение перечня не вполне ясно, но очевидно он имеет характер отбора, а не простой регистрации прочитанного или имеющегося в наличности. Сюда не вошли многие авторы, хорошо знакомые Гоголю, ценимые им и неоднократно упоминавшиеся (напр. Лессинг, Гольдони, из историков — Тьерри); наличие таких громоздких изданий, как „Летописи средних веков“ или словарь французской Академии делают сомнительной связь перечня с составом личной библиотеки Гоголя. Скорее всего это либо составленный для самого себя список намеченного для чтения и перечитывания, либо — рекомендательный список, составленный для кого-нибудь из знакомых (может быть, для А. М. Вьельгорской, образованием которой Гоголь пытался руководить в 1849 г.). Независимо от вопроса о назначении списка, он существенно дополняет наши сведения о круге интересов Гоголя, о степени его ориентированности в русской и иностранной литературе. Рубрика „Переводы на русский“, частично повторяющая имена предыдущих...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: разсеялись въ разныя стороны, когда она решилась наконецъ подняться съ места. Прежде всехъ уехалъ въ Берлинъ къ своей должности сынъ ея, Михаилъ Михайловичъ. Потомъ вследъ за Смирновой, отправившейся говеть въ Парижъ, Ниццу оставили Соллогубы: Владимiръ Александровичъ поехалъ въ Римъ, откуда потомъ возвратился въ Петербургъ, а Софью Михайловну мы видимъ въ Венецiи и Милане, пока, по совету доктора Гугерта, не было решено ей провести шесть недель на водахъ въ Баденъ-Бадене, после чего она должна была предпринять морское купанье. Вскоре теща ея, Софья Ивановна Архарова, и сестра Анна Михайловка поехали зачемъ-то ненадолго въ Вену, откуда последняя прибыла также въ Баденъ. Причиной отъезда Гоголя изъ Ниццы былъ наступившiй великiй постъ и необходимость позаботиться о говенье. Ради этой же цели Смирнова выбрала Парижъ, имея тамъ много знакомыхъ (въ томъ числе русскаго полномочнаго посла Киселева и А. И. Тургенева), а Гоголь направился въ Дармштадтъ, чтобы быть ближе къ Жуковскому, жившему, какъ известно, во Франкфурте. Вiельгорскiе же собирались вскоре оставить Ниццу для Бадена, где должна была продолжать леченiе С. М. Соллогубъ, ожидаемая обратно изъ Италiи. Гоголь выехалъ изъ Ниццы несколькими днями после Смирновой, именно 7-го (19) марта 1844 г. Накануне былъ день рожденiя Смирновой, и все провели его спокойно и весело, вспоминая объ отсутствующей. На прощанье Гоголь прочелъ Вiельгорскимъ кое-что изъ книгъ духовнаго содержанiя и взялъ съ нихъ обещанiе какъ можно чаще перечитывать известныя правила противъ унынiя. Между темъ, какъ видно изъ писемъ, это отрадное общее настроенiе было скорее исключительнымъ, нежели обычнымъ явленiемъ, и, уезжая, Гоголь былъ далеко не уверенъ, что оно продержится долго. Еще не доехавъ до Франкфурта, Гоголь былъ случайно задержанъ въ дороге поврежденiемъ парохода. При его мистическомъ...
Входимость: 1. Размер: 42кб.
Часть текста: Действительно, в Веве он принялся за работу, и дело, как писал он Жуковскому, пошло хорошо: "Все начатое переделал я вновь, обдумал более весь план и теперь веду его спокойно, как летопись" (АН, т. XI, стр. 73). Однако вскоре Гоголю в Веве стало страшно скучно, и он решил переехать в Италию. Но там свирепствовала холера, и он с А. С. Данилевским, нежинским товарищем, перебрался из Швейцарии в Париж. Столица Франции сперва понравилась Гоголю: "Париж не так дурен, как я воображал",- писал он Жуковскому (АН, т. XI, стр. 74). В Париже он продолжал писать. "Мертвые души",- сообщал он Жуковскому,- текут живо, свежее и бодрее, чем в Веве" (АН, т. XI, стр. 74). Очень скоро Гоголь разочаровался в Париже и до конца жизни сохранил резко отрицательное отношение к этому городу. Вот что после почти трехмесячного в нем пребывания писал он своему другу Прокоповичу в Петербург: "Париж город хорош для того, кто именно едет для Парижа, чтобы погрузиться во всю его жизнь. Но для таких людей, как мы с тобою,- не думаю, разве нужно скинуть с каждого из нас по 8 лет. К удобствам здешним приглядишься, тем более, что их более, нежели сколько нужно; люди легки, а природы, в которой всегда находишь рессурс и утешение, когда все приестся - нет; итак: нет того, что бы могло привязать к нему мою жизнь. Жизнь политическая, жизнь вовсе противоположная смиренно художнической, не может понравиться таким счастливцам праздным, как мы с тобою. Здесь все политика, в каждом переулке и переулочке библиотека с журналами. Остановишься на улице чистить сапоги, тебе суют в руки журнал; в нужнике дают журнал. Об делах Испании больше всякий хлопочет, нежели о своих собственных" (АН, т. XI, стр. 81). Таким образом, Гоголь отверг Париж как город, в котором невозможно сосредоточиться для творчества. Он ощутил пропитывавшую воздух буржуазного Парижа всеобщую тревогу перед завтрашним днем,...