...Во время моего пребывания в Риме туда приехал наша знаменитость Николай Васильевич Гоголь; люди, знавшие его и читавшие его сочинения, были вне себя от восторга и искали случая увидать его за обедом или за ужином, но его несообщительная натура и неразговорчивость помаленьку охладили этот восторг. Только мы трое: Александр Андреевич Иванов, гораздо позже Федор Антонович Моллер и я остались вечерними посетителями Гоголя, которые были обречены на этих ежедневных вечерах сидеть и смотреть на него, как на оракула, и ожидать, когда отверзутся его уста. Иной раз они и отверзались, но не изрекали ничего особенно интересного.
Доброта Гоголя была беспримерна, особенно ко мне и к моему большому труду "Преображение" 144. Он рекомендовал меня, где мог. Благодаря его огромному знакомству это служило мне поощрением и придавало новую силу моему желанию окончить гравюру. Гоголь сидел обыкновенно опершись руками о колени, зачастую имея перед собою какие-нибудь мелкие покупки: они развлекали его. Часто встретишь его, бывало, в белых перчатках, щегольском пиджаке и синего бархата жилете; он всегда замечал шутя: "Вы - Рафаэль первого манера", и мы расходились смеясь. Гоголь многим делал добро рекомендациями, благодаря которым художники получали новые заказы. Его портрет, писанный Моллером, - верх сходства; мне пришлось два раза гравировать с него.
В это же время приехал в Рим Ф. А. Моллер, пенсионер академии художеств, красивый молодой дворянин и художник с блестящим талантом и хорошими средствами, всегда веселый и крайне старательный. Его картина, известная под названием "Поцелуй", заставила говорить о нем весь Рим; "Русалка", по стихотворению Пушкина, была менее удачна; наконец он написал в Риме еще портрет Гоголя.
...Приезд наследника цесаревича 145 привлек в Рим множество гостей, особенно русских; Н. В. Гоголь, воспользовавшись этим, как известный писатель, желая помочь одному земляку своему, малороссу, весьма посредственному художнику, Шаповаленко, объявил, что будет читать комедию "Ревизор" 146 в пользу этого живописца, по 5 скуд за билет. Как приезжие русские, так и приятели художника все бросились брать билеты. Говорили, что Гоголь имеет необыкновенный дар читать, особенно "Ревизора", - комедию, обессмертившую его. Княгиня Зинаида Волконская 147 дала ему в своем дворе, Palazzo Poli, большое зало, с обещанием дарового угощения. Съезд был огромный. Я был восхищен появлением в числе гостей двух сестриц Алферьевых, из коих младшая была ангелом красоты, скромности и несказанной доброты; я все время любовался ею.
В зале водворилась тишина; впереди, полукругом, стояло три ряда стульев, и все они были заняты лицами высшего круга. По середине залы стоял стол, на нем графин с водою и лежала тетрадь; видим, Н. В. Гоголь с довольно пасмурным лицом раскрывает тетрадь, садится и начинает читать, вяло, с большими расстановками, монотонно. Публика, по-видимому, была мало заинтересована, скорее скучала, нежели слушала внимательно: Гоголь время от времени прихлебывал воду; в зале царствовала тишина. Окончилось чтение первого действия без всякого со стороны гостей одобрения; гости поднялись со своих мест, а Гоголь присоединился к своим друзьям. Явились официанты с подносами, на них чашки с отличным чаем и всякого рода печением. Я все посматривал на свой предмет, Алферьеву; увидал, что с нею была какая-то молодая бойкая дама, высокого роста мужчина, средних лет женщина и старушка.
Во время чтения второго действия многие кресла оказались пустыми. Я слышал, как многие, выходя, говорили: "этою пошлостью он кормил нас в Петербурге, теперь он перенес ее в Рим" 148.
Доброе намерение Н. В. Гоголя оказалось для него совершенно проигранным. Несмотря на яркое освещение зала и на щедрое угощение, на княжеский лад, чаем и мороженым, чтение прошло сухо и принужденно, не вызвав ни малейшего аплодисмента, и к концу вечера зало оказалось пустым; остались только мы и его друзья, которые окружили его, выражая нашу признательность за его великодушное намерение устроить вечер в пользу неимущего художника...
Примечания
В 30-е годы в Риме обосновалась большая группа русских художников, командированных туда Петербургской академией художеств. Живя подолгу в Италии, Гоголь сблизился с некоторыми из этих художников, особенно с А, А. Ивановым, Ф. А. Моллером, Ф. И. Иорданом, И. С. Шаповаловым. Федор Иванович Иордан (1800-1883) - известный русский гравер, впоследствии профессор и ректор Академии художеств.
Свои "Записки" Иордан начал писать на склоне лет, в 1875 г. Они представляют собой летопись важнейших событий его жизни до половины 50-х гг. В них содержится также немало фактов, характеризующих жизнь русских художников в Италии и их взаимоотношения с Гоголем. Впервые "Записки" появились в журнале "Русская старина" (1891, No 3-12) и 8 1918 вышли отдельным изданием. Мы даем здесь два отрывка, имеющие непосредственное касательство к Гоголю ("Русская старина", 1891, No 7, стр. 55-56, и No 8, стр. 247-249).
144 В 1835 г. Иордан, по совету К. Брюллова, начал воспроизводить в гравюре картину Рафаэля "Преображение". Работа велась с большим напряжением в течение 15 лет и в 1850 г. первые оттиски гравюры были привезены в Петербург.
145 Будущий царь Александр II. Его сопровождал В. А. Жуковский. Они приехали в Рим в конце декабря 1838 г.
146 Речь идет о молодом тогда художнике Иване Савельевиче Шаповалове, которого, ввиду его украинского происхождения, в кругу друзей называли Шаповаленко. Он был выходцем из крестьян. Своими выдающимися способностями он обратил на себя внимание и был в 1831 г., 14-летним юношей, отправлен в Италию для изучения живописи. Шаповалов был учеником А. А. Иванова. Ему покровительствовал Гоголь. Впоследствии Шаповалов стал крупным мозаичистом.
Публичное чтение "Ревизора" было задумано писателем в связи с тем, что Общество поощрения русских художников неожиданно лишило Шаповалова пособия, оставив его в крайне бедственном положении. (Об этом эпизоде см. "А. А. Иванов, его жизнь и переписка", изд. М. Боткина, Спб. 1880, стр. 137-138.)
147 Гоголя во второй половине 40-х годов.
148