57. С. Т. АКСАКОВ — И. С. АКСАКОВУ
<Москва.> Декабря 9-го <1841 г.>
...По секрету скажу тебе, что Гоголь начинает печатание первого тома «Мертвых душ». Сей час ожидаю его к себе, чтоб вместе с ним ехать в типографию для устройства этого дела, которое он, по необъяснимой странности, содержит в величайшей тайне. Сегодня же закажем новую бумагу для нового издания всех его сочинений1...
883, ед. хр. 5/12, л. 34 об.).
1 Письмо написано за три дня до рассмотрения рукописи «Мертвых душ» Московским цензурным комитетом. Как явствует из публикуемой ниже мемуарной заметки М. П. Погодина и его письма к Гоголю, предположение о том, что цензура может не разрешить печатание «Мертвых душ», возникало у Гоголя еще в 1839 г. (ср. письмо № 37).
25 декабря 1841 г. В. С. Аксакова писала М. Г. Карташевской:
«Ты спрашиваешь о Гоголе. Право, нечего писать об нем; он бывает у нас несколько реже, иногда говорит забавно, играет на биллиарде; пишет ли он, нет ли, и что он пишет, — всё это держит в секрете. Отесеньке он читал у себя на дому. Первый том „Мертвых душ“ кончен, кажется, но пожалуйста, скажи Ванечке, чтоб он не распространял этих слухов, а то вдруг где-нибудь напечатают, а до времени это, точно, должно быть в тайне» (неизд. — ИРЛИ, ф. 173, ед. хр. 10. 611, л. 147).
«Гоголь бывает у нас часто, но очень недоволен, если мы скажем кому-нибудь об этом — непременно требует, чтоб мы лгали; иногда он очень смешит; как-то раз он очень серьезно уверял, что сапог его чрезвычайно похож на <Н. И.> Крылова (профессора здешнего) и т. п. Очень забавно, когда он играет на биллиарде, играет очень дурно и бранит себя. Но только ты, милый Ванечка, пожалуйста, не сообщай ничего никому, ни товарищам, ни Панаеву — из этого более выходят сплетни, и потом же Гоголь всё это держит в величайшем секрете» (неизд. — ЦГИАЛ, ф. 883, ед. хр. 5/17, л. 42—42 об.).