Аксаков С. Т. - Аксакову И. С., 26 августа 1846 г.

136. С. Т. АКСАКОВ — И. С. АКСАКОВУ

26 августа 1846 г.

...Мы получили верное и секретное известие из Петербурга, что там печатается целая книга, присланная от Гоголя: «Отрывки из писем или переписки с друзьями» (названия хорошенько не помню)1. Вероятно, там помещено много из его писем к А. О. <Смирновой>, к Языкову и ко мне. Между прочим, там Гоголь признает совершенную ничтожность всего им написанного и говорит, что изорвал продолжение «Мертвых душ»; объявляет, что едет в Ерусалим, и делает какое-то завещание публике или России. Плетнев печатает эту книгу в возможном секрете и потому не говорит об этом никому ни слова. Без сомнения А. О. <Смирнова> должна это знать2.

это как-нибудь да не так: может быть, он изорвал прежнее продолжение «Мертвых душ» и написал новое. Истина должна скоро открыться. Второе издание «Мертвых душ» уже печатается и к 15 октября выйдет в свет, если не задержит сам Гоголь присылкою предисловия. Меня удивляет эта несообразность: если он отказывается от всего им написанного, зачем второе издание «Мертвых душ»? Видно, Гоголь на меня сердится: пишет ко всем, кроме меня...

Примечания

Автограф. ИРЛИ. Фонд Аксаковых (№ 3, оп. 3, ед. хр. 10, лл. 45—46). — Первые строки с пропусками и искажениями напечатаны в приложениях к «Истории», 155—156 и в примеч. к кн.: «И. С. Аксаков», I, 373.

1 Известие о предстоящем выходе «Выбранных мест из переписки с друзьями» С. Т. Аксаков, как выясняется (см. примеч. к предыдущему письму), получил от Е. А. Свербеевой.

2 В письме от 9 сентября 1846 г. С. Т. Аксаков писал сыну Ивану: «В последнем письмеце твоем от 3-го сентября ты сообщаешь такие черты об Александре Осиповне <Смирновой>, которые, если они справедливы, дают решительное выражение ее физиономии. Итак, мы все попались было в дураки! Но что же сказать о тех людях, т. е. о Гоголе и Самарине, которые ввели нас в такую ошибку? Неужели она так же искусно притворялась перед ними, как передо мной и Константином? Это было возможно на короткое время, приехав в Москву, оторвавшись от всего того, что прежде ее окружало; но с ними она не могла беспрестанно носить маску. Впрочем, о Гоголе нечего и говорить: он помешан на мысли обратить ее к раскаянию и другому образу жизни» (неизд. — ИРЛИ, ф. 3, оп. 3, ед. хр. 19, л. 11).

«И. С. Аксаков», I, 373), мы не нашли характеристики Смирновой и готовы были предположить, что С. Т. Аксаков ошибочно сослался на письмо под этой датой.

Однако, обратившись к подлинной рукописи письма И. С. Аксакова, хранящейся в Институте русской литературы, мы установили, что при печатании письма из него были полностью изъяты строки, относящиеся к Смирновой: «Она окружила себя всем тем, что есть самого дрянного в Калуге, но что раболепствует перед ней, людьми, даже неприятными ее мужу <...> Я вчера слышал об ней такие вещи, делавшиеся недавно здесь, что если это правда, так она просто вредная женщина, не только развращенная в образе мыслей и понятий, но развращающая... В провинции если и дурны нравы, то люди эти в простоте сердечной и думают, что это дурно по общепринятым истинам христианским, но Смирнова, передавая им свое воззрение, успокаивает их щекотливость, для того, чтоб самой успокоиться. Если б все вокруг ее были мерзавцы и свиньи — это было бы, конечно, ей величайшим утешением». Далее И. С. сообщает подробности о недостойном поведении Смирновой (ИРЛИ, ф. 3, оп. 12, ед. хр. 19, л. 130—130 об.).

Раздел сайта: