П. В. АННЕНКОВ — Н. В. ГОГОЛЮ
<11 мая 1843>
Почтеннейший Николай Васильевич!
Я вам мои пожелания сердечные посылаю с Редкиным, который едет к вам, а сам я, прожив месяцев с 7 в Париже возвращаюсь восвояси через Лондон. Да еще просьбица имеется до вас. Купил я в Риме разных вздоров, которые находятся у Иванова. (К истинному моему огорчению слышал я что он страдает глазами). Эти-то вздоры желал бы я присоединить к многим другим, кои везу в Петербург. Если не предвидится какого-нибудь генияльного произведения за хвостом коего могли бы они притащиться в Питер то желал бы, чтобы было прибегнуто к обыкновенной пересылке. Помнят-ли меня Иванов, Иордан, Моллер, о коих я сохраняю наиприятнейшие воспоминания? Скажите им всем мой глубочайший поклон. Да еще вот что. В октябре сего года я буду в Питере, то если вам будет что нужно приказать, поручить, спросить, осведомиться, выправиться — то почтите меня сей коммиссией. То же скажите и вышеозначенным господам, а я за долг бы поставил исполнить всякое таковое предписание в наивозможной скорости и исправности.
За тем прощайте и примите здесь позднюю благодарность за римское времяпрепровождение, о коем долго вздыхать еще я буду.
П. Анненков
Мая 11-го 1843.
Париж
Примечания
„Николаю Васильевичу Гоголю, а за отсутствием его почтеннейшему Иванову“.
Письмо относится к годам наибольшей близости Анненкова и Гоголя, которые были знакомы еще во второй половине 30-х годов; в апреле 1841 г. П. В. Анненков на несколько месяцев приехал в Рим, поселился рядом с Гоголем, ежедневно видался с ним и переписал под его диктовку первый том „Мертвых душ“. Письмо содержит ряд отголосков этого „римского времяпрепровождения“, которое подробно описано Анненковым в статье „Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 г.“ и в письмах из-за границы, где он пишет: „я несколько раз был вопрошаем: что вы делаете здесь так долго? и доходили до меня слухи, что великая эта задача... была разрешена следующим образом: у него здесь есть любовишка. А я между тем жил рядом стена об стену с Гоголем и в сообществе трех или четырех русских художников“ („П. В. Анненков и его друзья“. П., 1892, с. 161).
Художники эти сочувственно упомянуты в письме. Это — друг Гоголя А. А. Иванов (1805—1858); — см. ниже примечания к его письму к Гоголю; друг Иванова — Ф. И. (1800—1883), гравер, 12 лет работавший над эстампом с картины Рафаэля „Преображение“; Ф. А. Моллер (1812—1875), о котором см. выше — примечание к письму Гоголя к кн. В. Н. Репниной.
П. Г. (1808—1891), с которым послано письмо — известный юрист, профессор Московского университета по кафедре права; товарищ Гоголя по нежинской Гимназии высших наук (на один курс его старший). Редкин в середине мая 1843 г. выехал из Парижа в Рим, где по расчетам Анненкова должен был встретить Гоголя. Но уже 1 мая Гоголь выехал во Флоренцию, и письмо попало А. А. Иванову.
„Иванов прислал мне ваш адрес и сообщил мне вашу готовность исполнять всякие поручения. Благодарю вас за ваше доброе расположение, в котором, впрочем, я никогда и не сомневался. Итак, за дело. Вот вам поручения“. Следует просьба узнать о состоянии книжных дел Гоголя и сообщить „толки“ о его сочинениях (Письма, II, с. 383).
После этого Гоголь и Анненков изредка переписывались и мирно встречались за границей, но в то же время намечается их расхождение: Анненков примыкал к либерально-дворянской группе; Гоголь, считая себя независимым и упрекая либералов в односторонности, объективно всё теснее смыкался с реакционно-дворянскими кругами. В 1847 г. после „Выбранных мест“ он, форсируя переписку с Анненковым, делает безуспешную попытку реабилитировать себя и восстановить старые связи. Письма Анненкова к Гоголю до сих пор были неизвестны; публикуемое письмо является первым и пока единственным.