Гоголь Н. В. - Толстому А. П., 24 ноября н. ст. 1846 г.

81. А. П. ТОЛСТОМУ.

Неаполь. Ноября 24 <н. ст. 1846>.

Спешу к вам написать несколько строчек из Неаполя, куда я прибыл благополучно, хотя после долгого странствования. В Неаполе так прекрасно и тепло. В душе моей стало так приютно и светло здесь, что я не сомневаюсь, что и с вами будет то же, если вы сюда заглянете. Как вы обрадуете вашу сестрицу своим приездом! Русских здесь почти ни души; покойно и тепло, как нигде в другом месте. Солнце просто греет душу, не только что тело. Какая разница даже с Римом, не только с Парижем! Из Петербурга я еще не имею никаких известий и писем, но это меня ничуть не смущает; душа моя глядит светло вперед; всё будет прекрасно, потому что всё будет так, как угодно богу, а богу угодно только, что прекрасно и что в добро душе нашей. Вашей племяннице, Нат<алье> Влад<имировне>, гораздо лучше против того состояния, в котором я видел ее в Риме. Воздух ее целит видимо. Напишите мне слова два об Иване Петровиче. Я полагал, что уже найду его здесь; о нем беспокоятся. Усердный поклон графине. Ради бога, не позабудьте написать ответ на это письмо немедля и объявите о себе всё, что ни случается с вами теперь. Из Франкфурта я писал к вам письмо; не знаю, получили ли. Ваше письмо с приложеньем письма Иконникова пришло ко мне весьма странно, в ту минуту, когда я садился в дорогу. Вы говорите, может быть, оно будет мне кстати. Я не понял, в каком смысле. Иконников вам отсоветовывает в нем пускаться в дальнюю дорогу. Не есть ли это также и ваша мысль? Не хотели ли также и вы сказать мне этим, что мне теперь еще не следует пускаться в Иерусалим? Как бы то ни было, но обстоятельства так устраиваются, что, может быть,1 поезд мой, точно, на несколько времени отдалится. Еще страннее, что почти со всеми теми людьми, которые, подобно мне, хотели ехать в этом году, случились непредвиденные задержки, иные даже возвратились с дороги. Во всяком случае, я никак не руководствуюсь в этом деле собственной воле и не иду упрямо наперекор всему, но жду указаний божиих, которые мне проявятся в попутном ходе всех споспешествующих к моему путешествию обстоятельств. Знаю только то, что будет в несколько <раз> лучше то, что придумает воля божия, а поглядевши на себя пристально, видишь в то же время, что еще далеко не готов к этому путешествию и что несравненно нужно сделать больше того, что сделал я, для того, чтобы ехать с совестью покойной в этот путь. Божья милость дала мне силу уже сделать одно, чего я и не думал сделать при моем бессилии и телесном и душевном; верю, что даст она же мне силу сделать и другое, которое более подвинет вперед, то есть к готовности в дорогу. Но до следующего письма! Прощайте, не позабудьте отвечать.

На обороте: Paris.

Son excellence monsieur le c-te Alexandre Tolstoy.

Rue de la Paix, 9. Hôtel Westminster.

1 может быть, мне

Примечания

Печатается по подлиннику (ЦГЛА).

Впервые напечатано, с ошибочной датировкой (1847 г.), в сборнике «В память С. А. Юрьева», стр. 264—266; так же — в «Письмах», IV, стр. 98—100.

 79). Об одновременности писем свидетельствуют и общность содержания, и текстуальная их близость.

Из Петербурга я еще не имею никаких известий и писем... Гоголь ожидал выхода в свет «Выбранных мест из переписки с друзьями».

Нат<алья> Влад<имировна> — графиня Апраксина (1820—1853), дочь гр. С. П. Апраксиной.

— брат А. П. Толстого.

Из Франкфурта я писал к вам письмо... Это письмо до нас не дошло

Иконников — неустановленное лицо.

... Намек на М. П. Погодина.