188. А. О. СМИРНОВОЙ.
Июль 18 <1850>. Д<еревня> Василевка близ Полтавы.
Посылаю вам всё, что мог придумать. Письмо это доставит вам племянник мой Трушковский, юноша, едущий в Казанский университет продолжать там свое учение по факультету восточных языков. Дело вот в чем: я нахожусь в каком-то нравственном бессилии. Пробовал писать к наследнику, но так стало совестно всё просить и просить, всё забирать вперед, не сделавши ничего, что перо не поднялось. Писать официальную просьбу к министру о пашпорте с присоединением свидетельства от врачебной управы мне неприлично: я человек не служащий и этим формам не подлежу. Притом же я в России все-таки известнее какого-нибудь инспектора врачебной управы, которого подкупное свидетельство большему подвержено сомнению, чем мое собственное. Дело в том, что так как уже самое положение мое несколько необыкновенно и не похоже на положенье других людей, то и поступить я должен несколько необыкновенно. Я написал письмо к министру внутр<енних> дел. Если же найдете его более приличным министру просвещения, то пусть оно будет к министру просвещения. Если ж Орлову, то пусть будет к Орлову. Я выставил только сиятельство. Они все трое сиятельные. Если ж никому нейдет оно в особенности, то дайте каждому из них по копии, сказавши, что Гоголь, совершенно не зная, к кому из них обратиться, по причине несколько необыкновенной своей просьбы, выходящей из предела установленных порядков, заботился только о том, чтобы изложить обстоятельно и откровенно свое положение, в уверенности, что они как истинно благородной души люди,1 любящие добро земли своей, не откажут в покровительстве тому, который также от всей души хотел бы принести ей дань и от себя по мере небольших сил своих. А, может быть, недурно будет и так: посоветовавшись прежде с гр<афом> Толст<ым>, с которым вы обо мне уже совещались (которому передайте душевный поклон), обратить это письмо к наследнику, сделавши такой приступ: «Ваше импер<аторское> высочество! Все мне присоветовали принять смелость обратиться прямо к вам и чистосердечно изъяснить свое полож<ение>», и вслед за этим всё как есть письмо, выбросивши только то, что неприлично. Я думаю, что редакцию этого2 <аф> Т<олстой>. Я же не знаю ни полного титла, ни форменных условий пись<ма>, а что самое главное, ничего не могу написать начисто, ошибаюсь беспрестан<но>, пропускаю, не дописываю, приписываю, надписываю сверху, испорчу десть бумаги и ничего не сделаю. Я думаю, что мое дело только изобразить свое положение и сделать его очевидным другом. Остальное всё управит бог. Он, верно, внушит и вам, и Т<олстому>, и всякому другому, с кем бы вы нашли нужным обо мне посоветоваться, именно то, что нужно. Тогда я могу написать от себя небольшую вроде официальной просьбу только к министру внутр<енних> дел. Впрочем, уведомьте меня об этом двумя-тремя небольшими3 строчками. Ваш весь
всегда вас любящий всею силою души своей
Н. Гоголь.
1
2 дела
3 не больше
Примечания
Печатается по подлиннику (ЛБ).
Впервые напечатано: с большими пропусками — в «Сочинениях и письмах», VI, стр. 512; один из пропусков — в «Указателе к письмам Гоголя», стр. 88—89; с небольшими пропусками — в «Письмах», IV, стр. 335—337. Полностью печатается впервые.
... Ответ на совет Смирновой в письме от 24 июня <1850> («Русская Старина» 1890, № 11, стр. 363).
Я написал письмо... см. «Деловые бумаги» № 1.
<енних> дел — гр. Лев Алексеевич Перовский (см. Н. В. Гоголь. АН СССР, X, стр. 426).
Министр просвещения — кн. Платон Александрович Ширинский-Шихматов (1790—1853), писатель, впоследствии академик имп. Академии Наук. Реакционер в политических воззрениях, в литературе был последователем А. С. Шишкова.
Орлов — гр. Алексей Федорович (1787—1862), шеф жандармов и начальник III Отделения.
— Алексей Константинович (1817—1875), поэт.