ТЕНДЕНЦИЯ ЦВЕТОПИСИ В ПЕРВОЙ ФАЗЕ
Красочный спектр «Веч», «ТБ», «В» пестр и ярок; мало сложных определений, как «бело-прозрачный», «темнокоричневый», «лилово-огненный» и т. д.; красный, — так «красный»; и он доминирует (84 отметки в реестре); «как огонь» — 10 раз, «как кровь» — 7, «алый» — 7, «червонный» — 4, «рубинный» — 1; «», «как мак», «как у снегиря» (грудь) — по одному разу и т. д.; красные пятна богаты оттенками: они или — вспых, или чистого цвета пятно; обычны комбинации золотого и красного, красного с синим, красного с зеленым, красного с черным; в «В» пол устлан красной китайкою; алым бархатом покрыто тело в гробу; до полу золотые кисти и бахромы, а свечи увиты зеленью (красное — золотое — зеленое); «с повязанными на голове красными и синими лентами» (СЯ); «цветистый по красному » (СЯ); «зеленая кофта и красные сапоги» (СЯ); затянуть красным поясом, надеть... шапку из черных смушек» (ПГ); «в синих с красными клапанами кунтушах» (ВНИК); Данило ходит в синем жупане, подпоясанном золотым поясом, и в шапке с красным верхом (сине-красно-золотое) (СМ): лицо «казалось кровавым, глубокие... морщины » (СМ); «в красном жупане с... золотыми шнурками» (ТБ) и т. д.
Таково в «Веч» обычное сочетание пятен.
Следующее по частоте, золото, имеет всего 37 отметок (11,6%); за ним следует пара: черное, синее (11 и 10,7); в группе, обнимающей комедии, «Мирг», Петербургские повести, черного больше (14,1), а синего меньше (6,1); в «МД» синее идет на убыль; в синее и в черное в первой фазе одеты: небеса, воды, воздух, тени, жупаны, лица, шапки; раз — пламя; «синее пламя выхватилось из земли» (ВНИК); «Басаврюк... синий» (ВНИК); «ты посинел, как... море» (СМ); черное и синее даны впестрь друг с другом, с красным, с зеленым, с золотым (реже с желтым): «зеленые и синие леса» (СЯ); черная шапка «с синим верхом» (ВНИК); черный лес; под ним синий Днепр (СМ); фляжки зеленого и синего стекла (ТБ); убрана зеленью (В); сочетание желтое — синее редко: «убор из желтых, синих... лент» (ВНИК).
«МН» по краскам исключение для «Веч»: угашены золотое и красное; повесть написана белыми, синими, серебряными и черными пятнами; белое относительно реже в романтических повестях; зеленое «МД»: 8,0—7,7—9,6 (на один процент падает и увеличивается).
В «СМ», «ТБ» чаще Гоголь смешивает цвета в сравнении с другими произведениями этой группы, темносиний, зелено-золотой, изголубо-темный, серебряно-розовый, розово-золотой, и т. д.; в «СЯ», «МН», «ПГ», «НПР» нет сложных цветных эпитетов; в «СМ» исключительно для первой фазы представлены розовые и голубые тона; они встречаются 10 раз; в других восьми рассказах этой группы — всего четыре раза; в розово-голубом дана пани Катерина, образ, нигде более не повторяющийся у Гоголя; чтобы подчеркнуть своеродность образа, Гоголь, точно нарочно, одел ее в редкие для этой фазы цвета; ни разу не упомянуто слово «оранжевый»; один раз — дано фиолетовое (нос торговки); и раз — чисто лиловое
На переднем фоне выписка предметов; натюр-морт не так богато представлен, как в «МД» (менее разработана комната); но отдельности бросаются в глаза выпиской деталей, образуя комнату в музее «предметов» (ценные этнографические и археологические номера): «деревянная люлька в медной щегольской оправе» (СЯ); «в серебряной оправе красная люлька»; при ней «гаман41 с блестящим огнивом» (СМ); «люлька с медной цепочкой по самые пяты» (ПГ); короткая люлька Тараса (ТБ) и т. д.; размалеванная миска (НПР); сундук: «по всему полю... раскиданы красные и синие цветы» (НПР); печь с «запечьями, уступами..., покрытая цветным, пестрым изразцом» (НБ); «резные, , турецкой, черкесской работы» (ТБ); «турецкий нож в оправе из самоцветных каменьев» (ТБ) и т. д.
Внутренность жилищ не богато представлена; исключение составляют: горница в домике пана Данило да комната в доме Тараса.
Зато костюм богат и ярок; переписка с матерью обнаруживает постоянную заботу Гоголя: иметь верный материал (просьба о покупке костюмов и пересылке ему в Петербург).
Особенно разработан женский костюм: «шитые платки» (СМ): «цветистый по красному полю платок» (СЯ); «платок», на котором «красными шелками вышиты листья и ягоды» (СМ); «ситцевый, цветной очипок» (СЯ); баба в желтом очипке (В); баба «в красном очипке» (В); «кораблик42, которого верх сделан... из парчи с... вырезом на затылке, откуда выглядывает золотой очипок с двумя... рожками из... черного смушка» (ВНИК); «золотой кораблик» (СМ); на головах у девиц «лавка лент» (НПР); чаще «красные и синие ленты»; в них вплетены полевые цветы (СЯ); «убор из желтлых, синих и розовых» лент, стянутых золотым галуном (СЯ) и т. д.
Таковы женские головные уборы.
«в... шерстяной зеленой кофте» с набитыми красными хвостиками (СЯ), «в зеленых и желтых кофтах» (НПР); «в тонких рубашках, вышитых... красным шелком и унизанных... серебряными цветочками» (ВНИК); у рубашек — шитые рукава (СМ); «в богатой плахте 43 пестревшей, как шахматная доска» (СЯ); яркая плахта с китайской запаской; «а поверх синяя юбка, на которой нашиты усы» (НПР); «кунтуш зеленый» (СМ); синие «кунтуши с золотыми усами (НПР); «в нарядной сукне 43, а исподница из голубого полутабенеку» (СМ); «всех цветов пояс» (НПР); «шитые серебром пояса» (ВНИК); на шеях — мониста: «червонное монисто» (ТБ), «красное коралловое монисто» (МН); ноги, обутые в желтые чоботы, «в сапоги» (СЯ) с серебряными подковами (СМ).
Набор пятен ярок; костюм пырскает золотыми и серебряными позументами, и он изобразительное лица; запоминаются бабы скорей по очипкам: эта — в желтом, та — в красном; у молодых героинь лицо кукольное («писаной мисочкой»); круглое, полнощекое, белое с румянцем; брови, «точно черные шнурочки, какие покупают... у проходящих по селам москалей» (ВНИК), описывают вокруг карих — карие, а волосы темные, как крылья ворона; косы — змеи; беленькая ручка, беленькая шейка; губки же розовые— костюмная деталь; игра выражений на «личике» — условный рефлекс.
Внутренней дана — дочь польского воеводы (ТБ); но она — иностранка— пани Катерина (кстати, у нее в отличие от других — голубые глаза, светлые волосы); но и она подана — в другой плоскости (не на авансцене быта); она скорее — далекий фон быта; тоже и панночка из «МН» (уже личность); и личность (мудреная, противоречивая, точно увиденная Гоголем во сне) — «ведьмочка» из «В»; но и она дана в другом плане: сквозном, стеклянном.
«Бытовая» же украинка Гоголя — костюм с кукольной, стереотипной личиной. В Оксане Гоголь пытается связать два женских типа: Оксана более личность, чем другие «дивчины», за которыми «гоняются гуртом»; но в проблесках личной жизни своей она родственна дочери сотника; «длинные, как стрелы, » и брови, «как ночь», у последней мыслят; уста усмехаются; в резко очерченной красоте «что-то страшно пронзительное»; в чертах ничего «тусклого, мутного, умершего» (В); из рассказов о ней создается впечатление: ее погубило любопытство переступить грань, положенную бытом (отсюда — преступность); в лице же Оксаны, которое «», также, «сквозь суровость, какая-то издевка»; она «» Вакулу; ее речи и взгляд, и все — «вот так и жжет, так и жжет» (НПР); женские подымают «бесовски-сладкое» что-то; полька — иностранка— безумная, панночка — утопленница, дочь сотника «ведьма»; проявление личности вырывает героинь из быта, в котором они — стереотип, штамп; им место не в рубрике «», а в рубрике костюма, который — ярок.
Мужской костюм разработан тоже; костюм казака подан выше; а вот крестьянский: высокая шапка из черных или серых решетиловских смушек; белая, серая, , синяя или красная свитка домашнего сукна, целая, или исплатанная, подчас в дырах; цветной пояс с кистями и со свисающей люлькой; пояс вышит ; пестрядевые, если не нанковые штаны (иногда полосатого гаруса); чаще замазаны дегтем; «так широки, что какой бы большой ни сделал шаг, , что винокуренная кадь двигалась по улице» (НПР).
И опять вместо лица «парубка» — штамп, подобный штампу «дивчины»: лицо Петруся, Левко, Вакулы подобно лицам Пидорки, Параски, Ганны, т. е. — «писаной миской»; а для отцов и дедов он — гротеск-гипербола: «рожа » (ВНИК), «рожа барабаном» (СЯ), «образина» (СЯ), с шишкой «в виде риторического тропа» (В); оно именно — «риторический троп»; «под обоими глазами по пузырю в копну» (НПР); «» вместо глаз (МН), вооруженных «колесами» брички, а не очками (МН); трубкой наподобие «печной трубы»; вместо губы — «пузырь» (В).
Лицо «отца» — святочная личина; многие сцены — из народного «» или театра марионеток, где «личина» вместо лица, а вместо личности — трафарет роли. Профессор В. Гиппиус в книге «Гоголь» отмечает моменты, перенесенные из комедийного действа: «вертепно-сказочный» чорт, «благочестивый» кузнец-«»; и — трафаретные пары: баба и чорт, баба и понамарь, чорт и цыган с обязательными кулачками, догонками, опрокидыванием таганов на̀-голову; сюжет «плюс» вертепный костюм, «плюс» кое-какие заимствования у писателей, бравших до Гоголя украинские темы (Нарежный, Сомов, Олин и т. д.), преломленные сквозь Тика (в «ВНИК», в «СМ»), Гофмана, Вальтер-Скотта, завитые по Стерну и заостренные отчасти под влиянием «неистовой школы» шотландца Матюрина и Жюля Жанена, определили во многом сюжетные линий, не ослабляя оригинальности перспективы, фонов, цветописи, композиции, которые оригинальней сюжетного содержания первой фазы, во многом сплетенного с эпосом, преданием, народной легендой; Чудаков 44 отмечает моменты народных тем в «Веч»: роль папоротника, вред чортовых подарков, русалка-утопленница, игра в карты с чертями, любовь отца к дочери, оставление душой тела во время сна и т. д.
— тенденция цветописи, в которой более тенденции, чем в сюжете, взятом абстрактно.
цветописной тенденции, которая и — тенденция в собственном смысле, служит контраст в компановке казацких цветов в отличие от «ляшских»; «свой» брат казак облечен в обычные краски для первой фазы: красное, синее, золотое и черное — впестрядь; «чужак»-лях — вычурен; и одет в иные, редкие для этой фазы цвета; чтоб подчеркнуть его спесь, перезолочен он; весь обшит и звенит зло̀тыми, «как звонок», напоминающий снегиря на снегу, — лях из «ВНИК»; и шапка — в золоте, и нарукавники — золото, и везде , и весь золото (ТБ); казак — ритм, движенье, огонь; а «лях» — пышная «стать»: «с усами в три яруса..., что делало его похожим на кота» (ТБ); «хвастливый» лях; в кунтуше с откидными рукавами («позакидали назад рукава»), летающими по ветру, — «ходит козырем» (ТБ); он в епанче: «медные шапки сияли, как солнце, оперенные , как лебедь, перьями» (ТБ); «как солнце сияет в золоте» (ТБ); «шнурочки, бляшечки... от них блестит, как от » (ТБ).
Казацкие кони — гнедые и черные— серые аргамаки: цвета ляха — редкие: редки и комбинации их; редки в первой фазе цвета: серый, желтый, голубой, розовый— на серых аргамаках; у них «легкие шапочки, розовые и голубые» (ТБ); на жупане ляха золотой позумент: золотое — желтое— комбинация в первой фазе дана только раз; в нее одет — «вычурный лях»; лилового цвета нет у Гоголя; появляются ляхи, и — появляются: мантии клирошан, лилово-огненные вспыхи польских усадеб; ляшское окно бросает редкие «голубые, » отсветы; ляшский алтарь озаряется тоже редким «розовым» румянцем утра; единственный раз в «Веч», «ТБ» и «В» дан малиновый — «малиновый занавес» польского воеводы; комбинация белого с золотом как солнце, шлем — веет белыми перьями.
«ляха» в редкие цвета, создавать вокруг него редчайшие комбинации цветных пятен — последовательная тенденция: подчеркнуть: спесь и вычуру в .
Здесь-то и выступает вся сила оригинальности Гоголя, видящего не цвет, а... звук, из которого он выводит цвета; в первой фазе глядит он как бы с широко открытыми и немигающими глазами, как сонный, напоминая строки из Фета: «Что ты... недвижно сидишь: слышишь — не слышишь, — не глядишь» («все... как будто спало с открытыми глазами»); вспомним: Жуковский ввел Аксакова в рабочий кабинет Гоголя; Гоголь, одевший на голову кокошник, с пером в руке «не зря» (выражение Аксакова) поглядел на вошедших; те, сконфузясь, быстро вышли (воспоминания С. Т. Аксакова); Гоголь вслушивался в звук тенденции, чтобы из звука вывести цвета (и кокошник, вероятно, для цвета— безошибочно тенденциозны, как в примере с «ляхами»; цвета «ляха» более говорят о панской Польше, чем суеверная казацкая молвь, рисующая поляка — «ляхом», великоросса — «», еврея — «жидом»; иностранец — нечто, граничащее для казака с чортом; «чорт» Гоголя — из-за черты— рубеж; все зарубежное — ухает ужасом на тесно жмущийся к обоим берегам Днепра отставший, утопающий в суевериях коллектив; высшие, но чуждые коллективу формы жизни (таковыми являются развитые хозяйственные отношения) остраннены редкою для казака цветописью; а в этом быте не вскрытые и не вскрываемые проявления утонченного субъективизма показаны стеклянно блещущим ландшафтом, из которого вывеиваются облачные, сквозные и соблазнительные контуры утонченных психопаток от грядущего в мир субъектизма: они — «ведьмочки».
капиталистический Париж пытается Гоголь отразить в «Риме» обилием блесков огней и стекла; но «стеклянная» гипербола Парижа, данная «всерьез», — вполне неуместна; глаза, глядящие в это стекло, — не глаза примитивного украинца, а глаза... Гоголя, вставленные в манекенно показанного итальянского князя: существо капитализма было не вполне вскрыто для Гоголя; потому-то и нет зрительной тенденции в образе Парижа, вылитого из огней и стекла; албанка Аннунциата — тоже пустая стекляшка: со всем своим «блеском».
Блеск фонов в «СМ», «В», «МН» имеет тенденцию: ; и этим до ужаса остраннить: отсталость показанного, как быт. Такова подлинная тенденция художественной кисти Гоголя; она имманентна звуку и цветописи «Вечеров», независимо от рассудочных оформлений помещичьего сынка, «Никоши Гоголя».
Примечания
41 Род кошелька.
42 Кораблик, очипок — головные уборы.
43 Плахта, сукня — верхняя одежда.
44 «Отражение народной словесности в произведениях Гоголя». «Университетские известия», Киев 1906 г., № 12.