Арват Ф. С., Арват Н. Н.: О первых украинских переводах произведений Н. В. Гоголя

О первых украинских переводах произведений Н. В. Гоголя

Первые переводы произведений Гоголя на украинский язык публиковались в 60-х-80-х гг. XIX ст. Это были повести из цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки». Хотя в названном цикле повестей много украинского (сюжеты, образы, языковые элементы), сам перевод представ-лял большие трудности, ибо все эти особенности выделялись на фоне русского литературного языка с обилием художественно-изобразительных средств и русских разговорных выражений. Задача перевода «Вечеров...» была проста: ознакомить украинского читателя с новыми произведениями русской литературы. Д. Мордовец в предисловии к своему переводу повести «Вечер накануне Ивана Купала» писал: «Но с полным переводом его (Гоголя — Н. А.) повестей я не решился бы выступить. Для первого выпуска я нарочно выбрал один из трех рассказов, которые сам автор признает „первоначальными ученическими опытами“ с тем, что если перевод исказит Гоголя, то пусть лучше искажает его в произведении более посредственном; с „Тарасом Бульбой“ и „Старосветскими помещиками“ я не осмелился появиться, не будучи уверен в достоинствах своего перевода»1.

М. П. Старицкий перевел «Сорочинскую ярмарку» (1874), а также ряд произведений Некрасова, Лермонтова, Пушкина, Мицкевича и «Гамлет» Шекспира. Целью его переводов было, помимо ознакомления украинского читателя с произведениями указанных авторов, обогащение украинского языка («... обработка родного языка на лучших классических образцах»)2. Заслуги М. П. Старицкого в переводческой деятельности оценивались современниками очень высоко. Сам же переводчик, считая свой перевод из Гоголя несовершенным, во второе издание повести (1883) внес немало поправок, ликвидируя буквализм и приближая язык перевода к разговорному украинскому.

В 80-х гг. XIX ст. на украинский язык была переведена повесть «Тарас Бульба». Но эти переводы, по замечаниям И. Франко, не имели ни художественной, ни научной ценности. — «В Галичине их никто не читал, а „Тарас Бульба“ лежал на складе десятки лет»3.

В 1864-65 гг. для «Русской читальни» К. Климкович перевел «Вечера на хуторе близ Диканьки» и высказал свою установку: надо печатать такие переводы, которые «хотя писанi на московськiй мовi, але писанi русинами i о предметах руських»4, и называл ряд авторов, в том числе Гоголя. В одной из рецензий на два перевода повести «Тарас Бульба», сделанных М. Уманцем и М. Садовским, отмечалось, что каждый перевод «Тараса Бульбы» на украинский язык воскрешает истинно украинский дух, который жил в душе автора, когда он писал свою повесть5. Переводчики считали возможным уточнять этот «дух»6, Приведем один из примеров такого «уточнения».

У Гоголя:

Немалая река Днестр, и много в ней заводьев, речных густых камышей, отмелей и глубоководных мест... Казаки живо плыли на узких двухрульных челнах, дружно гребли веслами, осторожно минали отмели, всполашивая подымавшихся птиц, и говорили про своего атамана.

В переводе Головацкого:

Не малая рiчка Днiстер, та много на нiй заводьей, рiчних густих шуварiв i тростникiв, мiлин i безодень... Козаки быстро пливли на узких двухкирмових човнах, дружно гребли веслами, осторожно минали мiлизни, всполошивая пiдiймавшиiся птицi, i спiвали про свого атамана: «Полягла козацька молодецька голова, як от вiтру по степу трава! Слава не вмре, не поляже, рицарство козацьке всякому розкаже»7.

Вольности уточнений очевидны. Между тем рецензент одобряет отступления переводчика, считая, что тот лишь «придал тексту много прелестных красок и отсвежил в галицко-русском язицi». Аналогичные вольности наблюдались и в других переводах украинских повестей Гоголя, осуществленные в плане возрождения авторского духа. В связи с этим отметим мнение И. Франко, что в Галичине не знали Гоголя как писателя, ибо в представленных там переводах его произведений была «чудернацька мiшанина церковщини, росiйщини и полыцини, розведена на галицько-руськiм дiалектi»8.

Наряду с подобными переводами, слабыми в художественном отношении, в Украине осуществлялись переводы из Гоголя истинных мастеров художественного слова: И. Я. Франко, Лесей Украинкой, Оленой Пчилкой, М. П. Старицким. Поэму Гоголя «Мертвые души» впервые перевел на украинский язык И. Я. Франко (1882), ряд повестей Гоголя перевела Олена Пчилка (1881), «Сорочинскую ярмарку» М. П. Старицкий (1874), «Вечера на хуторе близ Диканьки» — Леся Украинка и Михайло Обачный.

Остановимся на переводах «Мертвых душ». В этом произведении, как подчеркивал В. Г. Белинский, во всем ощущался русский дух, «... и в юморе, и в иронии, и в выражениях автора, и в размашистой силе чувств, и в лиризме отступлений, и в пафосе всей поэмы, и в характере действующих лиц»9. Передать этот «русский дух» мог не каждый переводчик. В. Г. Белинский высказывал сомнение о возможностях такой передачи («... из Гоголя едва ли что-нибудь может быть передано»). И. Мандельштам отмечал, что «у гоголевских лиц есть такие слова, для передачи которых потребовались бы целые строки комментариев»10. По этим причинам «Мертвые души» долго не находили в Украине своего переводчика. Вместе с тем, поэма «Мертвые души» активно переводилась на европейские языки: в 1844 г. — на польский, в 1846 — на немецкий и французский, в 1849 — на чешский, в 1854 — на английский, в 1858 — на болгарский, в 1865 — на хорватский, в 1874 — на венгерский, в 1882 — на финский11. В критике того времени отмечалось невысокое качество этих переводов, преобладание буквализма, затемняющего истинное значение неизвестного читателю русского выражения.

Перевод И. Я. Франко коренным образом отличался от названных выше: переводчиком был писатель и поэт, прекрасно знающий русский язык во всех его тонкостях, он был «духовным родичем»12 Гоголя, понимал его позицию, он оценивал «Мертвые души» как «великий архитвiр» и считал это произведение Гоголя вместе с «Записками охотника» Тургенева первым прилюдным ударом по крепостничеству. И. Я. Франко всю жизнь был убежденным борцом за укрепление культурных связей русского и украинского народов. Он совершил титаническую работу по переводу из русской литературы на украинский язык (Пушкин, Лермонтов, Чернышевский, Салтыков-Щедрин, Некрасов, Гаршин, Достоевский, Герцен). Ведущим принципом его переводов было формирование у читателя правильного взгляда на произведение, понимание его художественной и социальной сущности. И. Я. Франко публиковал свои статьи и произведения в российских журналах, переписывался с российскими учеными (Веселовским, Шахматовым, Пыпиным, Перетцем, Венгровым). В своих статьях он неоднократно советовал украинскому читателю читать русскую литературу, и лучше — в подлиннике.

В библиотеке И. Я. Франко были собраны почти все переводы из Гоголя того периода. Он внимательно следил за переводами из Гоголя на другие языки и составил по просьбе Сперанского полную библиографию напечатанных произведений Гоголя в переводах на малорусский язык. Ко времени, когда И. Я. Франко решил перевести «Мертвые души» на украинский язык, он был уже опытным поэтом, публицистом и переводчиком.

Поставив перед собой цель перевести «Мертвые души» на украинский язык, он прежде всего учитывал глубоко национальный характер этого произведения, который надо сохранить и передать средствами украинского языка. Он учитывал ошибки других переводов из Гоголя и видел свой перевод сделанным на основе иных принципов: донести до украинского читателя основной пафос «Мертвых душ».

Языковая форма национального колорита «Мертвых душ» выражена прежде всего в лексике и фразеологии, что и составляло главную трудность перевода. И. Франко учитывал значение и стиль русских выражений и слов и соответственно переводил книжное русское — книжным украинским, разговорное — разговорным, просторечное — просторечным, к фразеологизмам подбирал соответственное, при отсутствии соответствия по типу языковой единицы передавал ее содержание, эмоциональный и стилистический колорит описательно, с использованием других языковых средств, но равнозначных. При такой установке на всестороннюю адекватность переводчику нужно знать этот материал.

В переводе «Мертвых душ» сказалось прекрасное знание И. Франко украинского фольклора. Так получилось, что в 1880-82 гг. он издал сборник «Галицько-руськиї народнi приповiдки» и в это же время (1882 г.) он переводил «Мертвые души», живя в селе и занимаясь «сiльской роботой» (по его словам), так что украинское фольклорное богатство, им же самим собранное, было под рукой.

Фразеология «Мертвых душ» имеет специфический национальный колорит. У Гоголя фразеологизмы «нагружались» еще характеризующей и оценочной функцией соответственно типу персонажа и ситуации. Ввиду этого при передаче смысла необходимо было учитывать и данный факт. И. Франко это учитывал прежде всего при передаче фразеологизма либо эквивалентом, либо описательно, но в соответствии с ситуацией. Так, в раскрытии образа лгуна и хвастуна Ноздрева Гоголь использует идиому пули лить. Франко подбирает эквиваленты: 1) «Слушающие наконец отходят, произнесши: «Ну, брат, ты, кажется, уже начал пули лить» — «Слухаючi в кiнцi всi вiдходять, говорячи: «Ну, брат, ти, бачиться, почав вже з полови матузє плести». 2) «... но я им слил пулю порядочную» (72) — «але я їм наплiв сухого дуба так, що й але» (73)13. Оба украинских эквивалента синонимичны стилистически и содержательно русскому, но второй в устах самого Ноздрева передает эмоционально-хвастливый тон речи. Характеризуя болтовню, сплетни и догадки горожан, сбитых с толку известием о покупке мертвых душ, Гоголь пишет: «Это выходит просто: Андроны едут, чепуха, белиберда, сапоги всмятку! Это просто черт побери!» (197). Франко передает: «Андрони їдуть, невидальщина, тарабарщина, зеленi обварянцi, так-таки черт побери, та й годi!» (205). Обе параллели в эмоциональном, стилистическом и содержательном плане идентичны, особенно выразительно третье звено сапоги всмятку — зеленi обварянцi, означающее нечто невозможное. Приведем еще: понести околесицу (218) — нiсенiтницю городити (326), придется солоно (110) — дається взнаки (111), бросался опрометью (237) — прожогом кидався (249), во всю пропалую (92) — летiла без пам’ятi (176), летiла як вiтер (92), эка важность! (61) — от то велике дiло (65). При переводе Франко учитывает ситуацию и контекст употребления фразеологизма. Так, русское во всю пропалую Гоголь употребляет дважды: в отношении мчащейся брички Чичикова и в отношении общей увлеченности танцующих на балу. В переводе употреблены различные фразеологизмы: в отношении брички Чичикова: летiла як вiтер, а в отношении «галопада» на балу — летiла без пам’ятi. Это показывает творческое отношение переводчика к воспроизведению описываемых у Гоголя ситуаций.

Реже И. Франко использует описательную передачу русских фразеологизмов, воспроизводя лишь содержание: не видя ни зги (44) — не бачачи нiчогiсiнько (42), сошелся на короткую ногу (66) — так зблизився (64) и др. В случаях сходства русского и украинского выражения И. Франко, учитывая характер ситуации, подчеркивал ее, сравн.: как бы не такi (257) — в переводе: Еге, як би та не так! (270).

«прок» (не пошло впрок). Оно передается различно, но с сохранением соответствия общему эмоциональному плану передаваемой ситуации. Сравн.: «Или вы думаете, что в них есть в самом деле какой-нибудь прок?» (49) (о мертвых душах) — «Чи може ви думаете, що з них в самом дiлi буває яка користь?» (51). В разговоре Чичикова с Коробочкой речь идет о пользе мертвых душ, и переводчик использует реальное для ситуации укр. користь. В другом случае в авторских замечаниях об отцовском наставлении Павлуше «береги и копи копейку» находим: наставление... пошло впрок (233). В переводе читаем: «Словом, вiтцiвська наука „бережи i складай копiйку“ не пiшла в лiс» (250). Переводческий вариант равнозначен русскому не пропало даром, но он более эмоционален и соответствует авторскому отношению к предприимчивому Павлуше (легкая ирония).

языка.

Эквивалентные украинские параллели столь же выразительны, как и русские. Покажем несколько: спятил с ума (36) — зсунувся з глузду (32), ни аза не знает (236) — нi в зуб нiчого не вмiє (249), отбрил его кругом (297) — обругав його зi всiх бокiв (260), покривить душой (181) — серцем покривити (188), навострить лыжи (160) — навострити п’яти (165) и др.

Эквиваленты используются в обращении: «душенька моя!» — «серденько мое», что имеет фольклорные источники.

Неоднократные гоголевские выражения на русскую ногу (63), на иностранную ногу (63), на немецкую ногу (206) И. Франко передает: на свою моду (61), на заграничну моду (60), на нiмецьку моду (215), что соответствует значению, но несколько изменяет стиль: русское — разговорное, в переводе — нейтральное.

При отсутствии соотносительных украинских фразеологизмов И. Франко обращается к пересказу, что естественно. Сравн.: не уронил себя (15) — не змiшався (22), глядеть косо (253) — глядiти косим поглядом (266), «... было ли рассуждение о бильярдной игре, — и в бильярдной игре не давал он промаха» (18) — «Чи була розмова о грi в бiльярд, — iгра в бiльярд не була його слабою стороною» (14) и др.

языков, что было очень важно в то время. Сравн.: душа спряталась в пятки (80) — душа сховалася в п’яти (81), отдал богу душу (142) — отдав богу душу (145), тащить лямку (144) — тягнути лямку (148), заварилась каша (198) — заварилася каша (205), водить хлеб-соль (253) — водити хлiб-сiль (266) и мн. др.

Что касается пословиц и поговорок, то они передаются в переводе точно и в кавычках (как цитаты). Часть этих пословиц и поговорок известна украинскому читателю: плачем горю не поможешь, затвердила сорока Якова одно про всякого и др. Одинаковый пословичный корпус (за некоторыми единичными исключениями) также подтверждает близость языков. Ряд гоголевских выражений, ставших впоследствии крылатыми, Франко передает без изменений, как бы предвидя их вечную жизнь. Вошли во всеобщее употребление и фамилии героев, став нарицательными именованиями людей определенного типа, что обогатило оба языка.

В поэме Гоголя большое количество разговорно-просторечных лексических единиц, придающих произведению сугубо русский национальный колорит. Для них Франко подбирает украинские параллели, имеющие аналогичную стилистическую и эмоциональную окраску. Эти параллели придают переводу украинский колорит. Сравн.: достал втридешева (141) — добув десь за песiй грiш (145); заседателя подмаслила (53) — засiдателевi куку в руку (51); полились такие потоки речей, что только нужно было слушать (99) — ... що тiльки вуха розвiсь (107); одним словом, кутнул (210) — ... загуляв на всi заставки (219); брели прямо (77) — чалапкали прямо (76); подобрались к чинам генеральским (71) дохрапалися генеральської ранги (18).

Одним из достоинств перевода И. Франко является очень тонкое понимание и передача оттенков многозначных слов. Язык поэмы отличается игрой полисемии. Гоголь создает богатую контекстную полисемию таких слов, как вечный, известный, хватить, вздор и мн. др. И. Франко каждый раз с учетом контекста и персонажа переводит их по-разному. Напр:, слово зевать. 1) Тут он начал зевать и приказал отвести себя в свой нумер... (11) — Тут вiн почав позихати... (6); 2) ... собрались позевать, как выезжает чужой барин (227) — що зiйшлися поглядiти... (239); 3) ... Кто теперь зевает по должности? (249) — Хто ж дрiмає тепер на своему становищi? (262).

Полисемия просторечного глагола хватить: 1) хватили, матушка, греха на душу (55) — ... хопили трошки грiха на душу (52); 2) и... рубила со всего плеча,. хватила топором раз — вышел нос. (181) — Чемхнула топором раз — вийшов нiс. (191) 3) ... и хватила обоими кулаками в ворота... (181) — ... i гримнула обома кулаками... (191); 4) Чичиков... хватил в сердцах стулом об пол... (56) — ... кинув з пересердя стiльцем о помiст... (54); 5) (игра в карты)... размахнулся... и хватил сдуру свою же (180) — i лупнув з недогану свою власну карту... (187).

— 1) — матинко, матусю (в беседе Чичикова с Коробочкой); 2) — «Эх ты, Софрон!» (77) (в значении, ’простак’) — «Ех ти, Софронище!» (76); 3) «Что ты, болван, так долго копался?» (61) — «Що ти, тумане, так довго нишпорився?» (59). Слово тумане, тумане вiсiмнадцятий записано в «Словаре...» И. Франка в значении малоумного человека.

Большой набор просторечно-разговорных украинских элементов находим в переводе многих специфически русских частиц, обращений, бранных слов и даже, казалось бы, обычных. Так, частотное в разговорах героев слово мошенник, употребляемое по отношению как к равному, так и к низшему, переводчик представляет по-разному, опять-таки с учетом говорящих лиц и ситуации. — 1) «... другой мошенник обманет вас...» (в речи Собакевича) (106) — «Другий харцизяка ошукає вас» (107). 2) «Ах ты, мошенник эдакий!» (кучеру) «Ах ти, непотрiбе якийсь!» (93); 3) «мошенница-ключница совсем было его забросила, каналья!» (130) — «Шельма-клюшница... злодюга!» (133); 4) «Ведь ты большой мошенник, позволь мне сказать тебе по дружбе» (82) — «Ти прецiнь великий ошуканець» (81); 5) «Ведь у меня народ или вор, или мошенник» (130) — «... або циган, або злодюга» (133); 6) — «Что, мошенник, по какой дороге ты едешь?» (43) — «Що, драбуге, якою дорогою ти їдеш?» (40).

Как в оригинале, так и в переводе представлен богатейший материал специфически русской и специфически украинской народной разговорной речи. И. Франко достиг своей цели: он представил гоголевские «Мертвые души» в зеркале украинского литературного языка и народно-разговорной украинской речи XIX века.

Перевод И. Франко был выдающимся явлением в истории украинского литературного языка. Он был единственным в досоветский период и не утратил своего художественного значения в дальнейшем. Но это был перевод определенного времени, ряд слов и выражений впоследствии был оценен как диалектный. В советский период «Мертвые души» переводились в 1934, 1948 и 1952.

Отдельно переводилась «Повесть о капитане Копейкине». Но они мало отличались один от другого и не блистали творческим подходом14 точнее передает мысль, стиль и народность поэмы Гоголя. Кроме того, Гоголь и Франко были почти современниками, Франко переводил поэму через 30 лет после смерти Гоголя. Советские же переводы отстоят от времени Гоголя и Франко более чем на 100 лет. Первый перевод поэмы Гоголя на украинский язык близок самой поэме по духу, стилю и эмоционально-экспрессивной окраске, он так же ценен, как и оригинальные произведения И. Я. Франко. В наше время переводить Гоголя на украинский язык нет необходимости, в условиях практического украинско-русского двуязычия Гоголя изучают и читают в подлиннике.

Примечания

1. Мордовцев 3. Д. Опыт переложения украинских повестей Гоголя на малорусское наречие. // Малорусский литературный сборник. Саратов. 1859. С. 158.

2. Лiтературно-науковий вiсник. Львiв. 1914. Кн. 4. С. 48.

3. Франко И. Рецензия на кн.: Ю. Бачинський. Ukraine irredenta. // Житє i слово. Т. 4. Кн. 6. Лвiв. 1895. С. 476.

5. Газета «Рада» № 170, Львiв. 1910.

6. Вестник для русинов австрийской державы. 1851. С. 172; Марков О. О. Н. В. Гоголь в галицко-русской литературе. // Известия ОРЯС Императорской АН. Т. ХVIII. Кн. 2. С-Пб. 1913. С. 45.

7. Тарас Бульба. Повесть из запорожской старины. Сочинение Н. Гоголя. На галицко-русский язык переведено П. Д. Головацким. II вид. Коломия. 1910. С. 181.

8. Франко I. Я. Із iсторiї москвофiльського письменства в Галичинi. // Лiтературно-науковий вiсник. Львiв. 1899, Т. 8. С. 57.

— 184.

10. Мандельштам И. О характере гоголевского стиля. Гельсингфорс. 1902.

11. Библиография переводов на иностранные языки произведений Н. В. Гоголя. М. 1953.

 Є. Крутiкова. Іван Франко про Гоголя. // Гоголь i українська лiтература XIX ст. К. 1954.

13. Гоголь Н. В. Собрание сочинений в 6 тт. Т. 5. М. 1953. — Мертвi душi або мандрiвки Чичикова. Поема М. Гоголя. Львiв. 1882. В дальнейшем цитируются эти издания с указанием страниц.

Раздел сайта: