Ревизор. Первая черновая редакция.
Действие II

Действие: 1 2 3 4 5
Дополнения

ДЕЙСТВИЕ II.

Маленькая комната в гостиннице.

< ЯВЛЕНИЕ 1-е>.

Осип (сидит на барской постеле) .

Чорт побери, есть так хочется... и в животе, право, как на волторнах играют. Вот, мать моя ты божья, не доедем да и только домой. Что ты прикажешь делать? Ведь уж и всего треть верстов осталось. Эх, деньги, деньги. Небось, теперь он и сам пляшет. Просвистал дорогою, и сидит, и хвост подвернул, и не горячится. А стало бы, и очень стало бы на прогоны. Так, вишь ты, нужно в каждом губернском городе показать себя. Комнату в трактире спросит самую лучшую. Да извозчика ему сейчас давай лихача кататься. Куда как нужно кататься. Давай сейчас с проезжающим знакомиться, а потом в картишки. Вот теперь и посвистывай. Эх, право, надоела такая жизнь. Чорт возьми! Иной раз хорошо наешься, а неделю голодаешь. Ей богу, на деревне лучше. Оно хоть нет публичности, да заботности меньше.

в комедь, о масленой на горы — довольства много, и собаки тебе танцуют; всё, что хочешь. Весь житель с уважением разговаривает. Пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: „Почтенный, сюда, сюда тебе?“ На перевозе в лодке с чиновником сядешь. В растеряции [компанство]. В мелочную лавочку пойдешь — всякого компанства сыщешь. Туда зайдет и артельщик, и кавалер такой, что у него медалей и сосчитать не сосчитаешь, и золотой позумент на руке носит; и горничная девка, такая нарядная, что в нашем уезде и барышни так не ходят; и старуха чиновница зайдет туда. И ты невежливого слова никогда не услышишь, обращенье самое политичное; тебе всякой говорит „вы“. Наскучило итти куда — берешь извозчика и так сидишь себе на дрожках, как барин... А если не хочешь заплатить ему, то почти у каждого дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет. — Эх, канальство! Одно плохо, что иной раз случалось недели две не есть ничего, кроме хлеба. Ведь всё он-то сам виноват. Что с ним сделаешь? Батюшка пришлет денежки — чем бы их попридерживать, а он и вдруг и кутит так: ездит на извозчике. В театр ты ему доставай билет. А там через неделю, глядь, и посылает на толкучий продавать фрак или жилеты. Ей богу, правда. И сукно такое важное, аглицкое. Рублев полтораста ему один фрак станет, а на рынке и спустит рублей за двадцать; а о брюках и говорить нечего: нипочем идут. А почему? Потому что делом не занимается. Вместо того, чтобы в должность, а он идет гулять по прешпекту, в картишки играет; извозчиков надувает. В магазей пойдет — а в магазее что́ пуговица, то и пять рублей. Эх, еслиб узнал это старый барин. Он не посмотрит на то, что ты чиновник. А просто подымет тебе рубашонку, да засыплет тебе таких березовых прутиков, что и думать позабудешь об своем чиновничестве. Коли служить, так служи, долг исполняй свой. Друзей не угощай. Да они-то, пожалуй, будут есть, да... А вот теперь и не дают есть. Трактирщик сказал, что ничего не дам, барин вот уж две недели не плотит. Ах, ты, боже ты мой! Хоть бы какие-нибудь щи. Так, кажись бы, теперь весь свет съел. Вот стучит уж: это он идет.

(С кровати встает. )

< ЯВЛЕНИЕ 2-е.>

< Хлестаков.> (Входит, скидает картуз, испускает вздох усталости) . Что здесь? Гм, гм. Ничего?

< Осип.> Ничего.

< Хлестаков.> (Подходит к кровати) . А, верно, лежал на кровати? Вся искомкана.

< Осип.> Да на что ж бы мне лежать на вашей кровати? Не видал я разве кровати, что ли.

< Хлестаков.> Врешь, дурак, лежал, запачкана грязным.

< Осип.> Да я и не дотрагивался до вашей <кровати>. Что, разве у меня ног нет, что ли? Я и постою себе, что мне кровать.

< Хлестаков.> (Ходит по комнате.) Там табаку нет?

< Осип.> Да где ж табак? Вы еще четвертого дни последнее выкурили.

< Хлестаков.> (Сквозь зубы) . Хм, хм. (Напевает.) Послушай, эй, Осип!

< Осип.> Чего извольте?

< Хлестаков.> Ты ступай туда.

< Осип.> Куда?

< Хлестаков.> Вниз, в буфет... и там скажи... чтобы мне дали... пообедать: там суп, соус... и еще что-нибудь. Поскорей.

< Осип.> Да нет, я и ходить не хочу.

< Хлестаков.> Как ты смеешь? Дурак ты !..

< Осип.> Да так; всё равно, хоть и пойду, то ничего из этого не будет: хозяин сказал, что больше не даст обедать.

< Хлестаков.> Как он смеет, дурак?

< Осип.> Да так; говорил, что и к городничему пойдет, что вот третья неделя барин не плотит. „Вы де с барином“, говорит, „мошенники, и барин твой плут. Мы де“, говорит, „этаких широмыжников уже видали“.

< Хлестаков.> Как он смеет так говорить? Ты скажи ему, что мне нужно обедать.

< Осип.> Говорит: „прие<дет> да так обживется и задолжает, что после и выгнать нельзя. Я“, говорит, „шутить не буду, а возьмет его городничий, широмыжника, в тюрьму“ ...

< Хлестаков.> Ну, ну, полно... Ступай, скажи, что я... мне нужно обедать.

< Осип.> Да я, лучше я самого хозяина...

< Хлестаков.> Да на что ж хозяина? Ты, поди, сам скажи, ну... э... что мне есть хочется... что я хочу обедать.

< Осип.> Да, право, сударь...

< Хлестаков.> Ну, ступай, позови хозяина. — (Осип уходит.)

< ЯВЛЕНИЕ 3-е.>

< Хлестаков.> Канальство! Ужасно есть <хочется>. Так немножко прошелся, думал, не пройдет ли аппетит — нет, чорт возьми, не проходит. Ах, если бы в Туле я не кутнул, стало бы доехать домой. Да пехотный капитан подсадил меня больше всего. Славно, бестия, штосы срезывает. Нужно когда-нибудь поучиться. Я думаю только, не случится с ним встретиться больше. (Зевая.) Чорт возьми, как бы, в самом деле, уже скорее доехать домой. Надоело в дороге. Такой скверный городишка, ничего совершенно нет. Хоть бы кандиторские были, то можно бы еще перехватить того-сего и вытти, не плативши. Я заходил во все овошенные лавки и пробовал балыки и сыр. Балыки хороши, да проклятые сидельцы так мало дают на пробу... (Свистит.) Тошнит немного. А, вот идет кто-то.

< ЯВЛЕНИЕ 4-е.>

Хлестаков , Осип и трактирный слуга.

́ вам угодно.

< Хлестаков.> А, здравствуй, братец. Ну, что, какова погода на дворе?

< Слуга.> Погода хороша, только немного сыровато.

< Хлестаков.> Отчего ж это сыровато?

< Слуга.> Не могу знать, должно быть, нужно дождя ожидать.

< Хлестаков.> Ну, что, много у вас проезжающих?

< Слуга.> Да достаточно.

< Хлестаков.> Это хорошо. Послушай, любезный, там мне до сих пор обедать не приносят, так, пожалуста, поторопи, чтобы поскорее, потому что мне нужно после обеда кое-чем заняться.

[ Хлестаков.] Вот вздор... Так, по крайней мере, он должен мне дать обедать... Мне ж нельзя умереть... Хм, хм. Ты сам посуди...

„пойди“, говорит, „скажи, что у меня“, говорит, „нет для него стола и что я пойду жаловаться“.

[ Хлестаков.] Ну, пусть он <идет> жаловаться. Как же, мне ведь есть нужно...

„я ему обедать не дам, покаместь он не заплотит мне“. Такой, то есть, уж ответ его был.

[ Хлестаков.] Да мне что делать? Ты, поди, скажи ему. (Слуга уходит.)

ЯВЛЕНИЕ 5-е.

нового нельзя, потому что в чем же явлюсь в деревню? Ведь Руч работал, вот что важно. Чорт побери, и жилета жаль. Я нарочно выбрал самый блестящий и богатый, каких в провинции никогда не видали. Как же в самом деле, где-нибудь на бале случится, и вдруг этакой жилет... Нет, лучше потерплю, лучше поголодаю немножко. Если бы раза два его показать где-нибудь на бале, тогда бы я уж не постоял. А вот как, право, можно [блеснуть] в провинции. Там ведь ни у кого нет петербургского фрака; никто и толку не знает в нем, а фраки у них больше похожи на платки <?> или на халаты, нежели на фраки. Жаль, что Иохим не поверил кареты на прокат. А славно бы приехать в деревню в карете. Вдруг эдак подъезжаешь... всё это, и лакей сзади сидит — этого там нигде нет. Даже в городе, у губернатора. И вдруг этот лакей (вскакивает и бежит), говорит: „из Петербурга чиновник Хлестаков“; и тотчас подымается такая суматоха. Они еще и не видывали никогда, чтобы кто прежде объявлял о себе, а потом уже выходил из кареты и этак, канальство, входил по ступенькам. Ах, чертовские вы богачи проклятые! Эх, еслиб мне вашего хоть десятую долю. Я однако ж взял с собою визитные карточки. Дал нарочно двадцать пять рублей, чтобы были хорошие. Там еще нигде нет визитных карточек. Я однако ж не писал: „губернский секретарь“. Это вздор — губернский секретарь. Я просто написал: „Служащий в министерстве финансов Александр Васильевич Хлестаков“. И эдак вдруг лакей подает: „Александр Васильевич Хлестаков“. Тьфу! (плюет) даже тошнит, так есть хочется. Эх, если бы карету, совсем бы не то было. А, право, хорошо и в деревне. Оно-то после, может быть, и прискучит в деревне. Всё уж нет образованности, ни кандиторских, ни театров; но на первых порах можно задать тону. (Насвистывает.)

< ЯВЛЕНИЕ 6-е.>

Те же и Осип (входит) .

< Хлестаков.> А что?

< Осип.> Несет обед.

< Хлестаков.> Несет, ну, хорошо.

Слуга (с тарелками) . Хозяин последний раз уж дает.

< Хлестаков.> Ну, давай сюда. Что это?

< Слуга.> Суп и жаркое.

< Хлестаков.> Как? только два блюда?

< Слуга.> Только-с.

< Хлестаков.> Как же можно этак? Как же он смеет?

< Слуга.> Нет, хозяин говорит, что еще много.

< Хлестаков.> А соуса ж почему нет?

< Слуга.> Соуса нет.

< Хлестаков.> Отчего ж нет? Экой вздор. Я видел сам, проходя мимо кухни, как готовилась рыба и котлеты.

< Слуга.> Это не для вас.

< Хлестаков.> Для кого ж?

< Слуга.> Это для тех, которые почище-с.

< Хлестаков.> Что за вздор. Дурак какой ты!

< Хлестаков.> Какое же имеют право? Отчего же я так же не могу? Разве не такие, как я?

Слуга. Не такие.

< Хлестаков.> Какие же?

< Слуга.> Они деньги плотят. Да-с.

< Хлестаков.> Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.) Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку. Никакого вкуса нет, только воняет. Я не хочу этого супа, ты мне дай другого.

Слуга. Мы примем-с; хозяин сказал, коли не хотите, то для него лучше.

< Хлестаков.> Оставь, дурак. (Ест.) Боже мой, какой <суп>. (Продолжает <есть>.) Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супа. Какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.) Ай, ай, какая курица! — Давай жаркое. Там супу немного осталось — Осип, возьми себе. (Режет жаркое.) Что это за жаркое? Это не жаркое.

< Слуга.> Да что ж, если не жаркое?

< Хлестаков.> Чорт его знает, что, — только не жаркое. Это топор, зажареный вместо говядины.

< Слуга.> Нет, жаркое-с.

< Хлестаков.> (ест) . Мошенники! Канальи! Чем они кормят! И зуба не останется, если съесть такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.) Совершенно, как кора деревянная — ничем и вытащить нельзя. И челюсти заболят после этих блюд, какие они, подлецы, дают. Мошенники! (Вытирает рот.) Больше ничего нет?

< Слуга.> Нет.

< Хлестаков.> Канальи! Подлецы!

(Слуга убирает и уносит вместе с Осипом.)

< ЯВЛЕНИЕ 7-е.>

< Хлестаков.> Право, так будто и не ел; только что разохотился. Если бы была мелочь, послать бы на рынок купить хотя булок.

— осведомляется об вас и спрашивает.

< Хлестаков.> Городничий. Вот тебе на! Это скверно однако ж, если он в самом деле меня потащит в тюрьму. О, вздор. Как же он может меня потащить. Он, может быть, так только даст выговор. Впрочем, если благородным образом, это еще ничего: я, пожалуй, пойду, что ж делать? Но, чорт возьми, если он вздумает меня повесть так, чтоб завязать на руке веревочку, да на веревочке повесть. Нет, я ни за что не пойду. Что ж? Разве он смеет. Как он может? <Не> может. Нет, не поддаваться. Ей богу, не поддаваться.

< ЯВЛЕНИЕ 8-е.>

< Городничий.> Вы извините меня, что я осмелился беспокоить. Моя обязанность, как градоначальника здешнего города, заботиться о том, <чтобы> проезжающим и всем благородным людям никаких притеснений.

< Хлестаков.> Да что ж делать? Я не виновен. Ну, будут деньги, я сейчас ему заплачу. У меня есть состояние. Мне пришлют из деревни. У меня доход большой, порядочный, хороший. Какое право? Зачем должен? Он меня, мерзавец, кормил так гадко. Говядину он мне подает такую, какую только можно собаке выбросить — протухлую и такую, как дерево. А суп только что название — суп. Я почти ни одной ложки не ел его супу, я должен был его выбросить. Да притом и обеды: он меня морил по целым дням. Чай он мне дает такой, который воняет рыбой, а не чаем. Да за что ж? Да я еще должен и отвечать... Я ему заплачу, об этом нечего беспокоиться...

< Городничий.> Право, я не виноват. Верите, что точно... Вы сами знаете, что должность моя мало относится к тому [чтобы гражданин] то есть, к частной <жизни> гражданина.

Обязанность моя смотреть за порядком, чистотою города и заведений, полицией, заведениями разными в городе. — Право, я не знаю, откуда он берет такую говядину. На рынке всегда у меня хорошая... Я осмелюсь просить <вас> со мною ко мне. Тут, как вы видите, вам очень неприлично оставаться.

< Хлестаков.> Нет, я не хочу. Я знаю, что значит „к вам“: то есть, это — в тюрьму. Нет, я не хочу в тюрьму. Зачем же меня в тюрьму ?.. Я... я... Ему... Я заплачу... Меня вы не имеете права... Я имею вид... Я вам и подорожную.... Я чиновник. Я губернский секретарь. Я еду в мою собственную деревню, в екатеринославскую губернию, чтобы видеться с отцом. Я служу по министерству финансов. Я... меня представят скоро к ордену... Ей богу, не поддаваться. Нужно взять эту бутылку и, если... Вы меня не смеете... Я буду жаловаться на вас министру.

< Городничий > (в сторону) . У, какой сердитый! Верно, пронюхал про мои грехи. Донесли проклятые купцы.

< Хлестаков.> Да как вы меня смеете? Я хоть вам и кажусь таким, однако ж меня сам министр знает. Мне к новому году выйдет прибавка жалованья... Да... А вы... Нет, я не пойду. Ей богу, не пойду! Вот вам перекрещусь! Хоть вы с своей всей командой.

Городничий (вытянувшись и дрожа всем телом) . Помилуй<те>. Не погуб<ите>. Жена, дети маленькие. Не сделайте несчастным человека.

< Хлестаков.> Нет, я не хочу. Вот еще. Оттого, что у вас жена и дети, я должен итти в тюрьму. Нет... благодарю покорно. Я не хочу.

< Городничий.> Виноват, точно виноват. Приношу повинную голову: есть небольшие грехи, точно есть. По неопытности; ей богу, по неопытности. Недостаточность состояния. Казенного жалованья не хватает даже <на> чай и сахар. Если ж и были какие взятки, то самая малость — к столу что-нибудь, да на пару платья... А что касается до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купеческим званием, которую я будто бы высек, то это клевета. Ей богу, клевета. — Она пьяница и неприличного поведения; ей <нельзя> верить и может всё всклепать. Обнесли меня. Ей богу, обнесли мои злодеи. Они не то, чтобы из ревности, но из злобы на жизнь мою покушались.

Добчинский (тоже) . Я ничего, ничего, совершенно ничего... Я Петр Иванович Добчинский.

< Хлестаков.> Ну, вот видите. Вы и сами говорите, что иногда позволяете себе взятки, хотя и не понимаю, с какой стати вы говорите мне о них, так же и о какой-то унтер-офицерской жене. Мне до них нет никакого дела. Отчего ж с меня требуете непременно денег? Я заплачу, заплачу... У меня теперь нет... Я потому и живу здесь, что у меня нет денег.

< Городничий.> (в сторону) . О, тонкая штука! Никак не хочет показать, зачем приехал. Помилуйте! Если вы нуждаетесь в деньгах или в чем другом, я готов служить сию минуту. Моя обязанность — помогать проезжающим, останавливающимся в подведомственном мне городе.

< Хлестаков.> А вот если деньги, то... я сейчас готов расплатиться. Сделайте одолжение, мне хоть рублей этак двести только расплатиться с трактирщиком, а там я вам, как только в деревню, сейчас и пришлю. У меня это вдруг.

< Городничий.> Помилуйте, я готов ждать, сколько угодно. Как можно, чтобы я стал назначать срок. Вот тут ровно 200 рублей, хотя и не трудитесь <считать>.

< Хлестаков.> А, хорошо. Покорнейше вас благодарю. (Берет ассигнации, и скомкавши, кладет <в карман>.)

< Городничий.> (В сторону.) Ну, слава богу, по крайней мере деньги взял. Теперь дело, может быть, на лад пойдет. Я таки ему, вместо двух сот, четыреста ввернул.

< Хлестаков.> Эй, Осип (<Осип> входит.) Позови сюда трактирного слугу. Ах, боже мой, что ж <вы> стоите? Сделайте милость, садитесь. Садитесь, прошу покорнейше (Садятся.)

Городнич < ий > (осматривая комнату) . Кажется, помещение здесь у вас не слишком удобное?

< Хлестаков.> Да, очень скверная комната. Я никогда еще в жизни не жил в такой дурной комнате. Там, по дороге, где я проезжал, хорошо: живопись и люстры; здесь ничего нет.

< Городничий.> И темновата неск<олько>.

< Хлестаков.> Да, совсем темно, и хозяин завел такое скверное обыкновение — не отпускать совсем свечей мне. Так что-нибудь хочется иногда сделать: почитать или так иногда придет фантазия эдак сочинить что-нибудь, — совсем темно.

< Городничий.> Мне странно, как вы решаетесь остав<аться> в такой дурной квартире. Тем более, что здесь, о чем вы уже изволили объявить свое неудовольствие, очень дурно кормят. Вам бы прилично иметь лучшую квартиру.

< Хлестаков >. Да где ж она? Нет ее. Я сам чувствую это, да нет другой.

< Городничий.> Я бы осмелился.... Натурально, если бы я был так счастлив, чтобы мог просить вас к себе, хотя вы изволили отвергнуть в начале предложение мое.... У меня сегодня готовятся щи и русской сытный обед. Конечно, <не то> что в столице; но всё гораздо лучше, нежели в здешнем трактире.

< Хлестаков.> А извольте, с большою приятностью. Я очень рад. Я люблю с обществом вместе обедать. А здесь чрезвычайно скучно: так сидишь один; право, совсем нечего делать.

< Городничий.> У меня комната чистая, и вам уж совершенно будет покойно.

Хлестаков. Очень хорошо. Я очень люблю в хорошей комнате. Гораздо лучше, чем в дурной.

———

< ЯВЛЕНИЕ 9-е.>

< Слуга.> Изволили спрашивать?

< Хлестаков >. Да, счет подай.

< Слуга.> Я-с уже вам другой-с счет подал.

< Хлестаков.> Я уж не помню.

< Слуга.> Вы изволили в первый день спросить две бутылки шампанского, обед и ужин, а на другой день один обед только, на третий день только закусили семги, и потом пошли всё в долг брать.

< Хлестаков.> Ну, дак сколько ж тебе следует?

Городничий. Да вы не извольте беспокоиться. Он подождет. Пошол вон, тебе пришлют.

Хлестаков. В самом деле, и то правда. (Слуга уходит.)

———

< ЯВЛЕНИЕ 10-е.>

< Городничий.> А еще хотел предложить: не угодно ли будет вам осмотреть теперь некоторые заведения в нашем городе, как-то: богоугодные заведения.

< Хлестаков.> С большим удовольствием.

< Городничий.> Я хотел также, если будет ваше желанье, оттуда [поехать] в уездное училище, посмотреть порядок, в каком преподаются у нас науки.

< Хлестаков.> Извольте, извольте.

< Городничий.> Как, в своем экипаже намерены или со мною на дрожках?

< Хлестаков.> Да. Я лучше с вами на дрожках поеду.

< Городничий.> Ну, Петр Иванович, вам нет места.

< Добчинский.> Ничего, я так.

< Городничий.> Вы побегите наскоро ко мне и скажите жене или лучше я дам вам записочку. Осмелюсь ли я попросить позволения у вас написать в вашем присутствии одну только строчку к жене, чтобы она бы приготовилась к принятию почтенного <гостя>?

[ Хлестаков.] О, помилуйте. Зачем беспокоиться? Впрочем извольте, напишите. Как вам угодно. Вот тут и чернила есть. Вот только бумаги, не знаю... Разве на этом счете?

„Ух!“ Бобчинский подымается.)

< Бобчинский > (держась за нос ) . Ничего, ничего, вашество. Только нос немного. Я забегу к Христиану Ивановичу, он даст мне пластырю, и всё пройдет. (Городничий делает ему урывкою укорительный знак.)

< Городничий.> (к Хлестакову) . Прошу покорнейше, пожалуйте. А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. Любезнейший, ты переноси всё ко мне, к городничему: тебе всякой покажет. Прошу покорнейше. (Пропускает вперед и делает вновь укорительную мину Бобчинскому, идет; за ним Добчинский и Бобчинский. Занавес опускается.)

———

1 2 3 4 5
Дополнения

Раздел сайта: