Шенрок В. И.: Материалы для биографии Гоголя (старая орфография)
Н. В. Гоголь. Последние годы жизни. 1842 - 1852 гг.
Глава XLVII

Глава XLVII.

Дольше всехъ оставалась въ Ницце Луиза Карловна Вiельгорская. Домашнiе ея давно уже разсеялись въ разныя стороны, когда она решилась наконецъ подняться съ места. Прежде всехъ уехалъ въ Берлинъ къ своей должности сынъ ея, Михаилъ Михайловичъ. Потомъ вследъ за Смирновой, отправившейся говеть въ Парижъ, Ниццу оставили Соллогубы: Владимiръ Александровичъ поехалъ въ Римъ, откуда потомъ возвратился въ Петербургъ, а Софью Михайловну мы видимъ въ Венецiи и Милане, пока, по совету доктора Гугерта, не было решено ей провести шесть недель на водахъ въ Баденъ-Бадене, после чего она должна была предпринять морское купанье. Вскоре теща ея, Софья Ивановна Архарова, и сестра Анна Михайловка поехали зачемъ-то ненадолго въ Вену, откуда последняя прибыла также въ Баденъ.

Причиной отъезда Гоголя изъ Ниццы былъ наступившiй великiй постъ и необходимость позаботиться о говенье. Ради этой же цели Смирнова выбрала Парижъ, имея тамъ много знакомыхъ (въ томъ числе русскаго полномочнаго посла Киселева и А. И. Тургенева), а Гоголь направился въ Дармштадтъ, чтобы быть ближе къ Жуковскому, жившему, какъ известно, во Франкфурте. Вiельгорскiе же собирались вскоре оставить Ниццу для Бадена, где должна была продолжать леченiе С. М. Соллогубъ, ожидаемая обратно изъ Италiи. Гоголь выехалъ изъ Ниццы несколькими днями после Смирновой, именно 7-го (19) марта 1844 г. Накануне былъ день рожденiя Смирновой, и все провели его спокойно и весело, вспоминая объ отсутствующей. На прощанье Гоголь прочелъ Вiельгорскимъ кое-что изъ книгъ духовнаго содержанiя и взялъ съ нихъ обещанiе какъ можно чаще перечитывать известныя правила противъ унынiя. Между темъ, какъ видно изъ писемъ, это отрадное общее настроенiе было скорее исключительнымъ, нежели обычнымъ явленiемъ, и, уезжая, Гоголь былъ далеко не уверенъ, что оно продержится долго. Еще не доехавъ до Франкфурта, Гоголь былъ случайно задержанъ въ дороге поврежденiемъ парохода. При его мистическомъ настроенiи у него тотчасъ же родилась мысль, что происшествiе это случилось не даромъ, что оно послано Богомъ для своевременнаго напоминанiя о наставленiяхъ, сделанныхъ имъ при прощанье Вiельгорскимъ и Смирновой. Не останавливаясь соображенiемъ, что случайность касалась не одного его, но и всехъ его спутниковъ-пассажировъ, или, можетъ быть, предполагая возможность целой чудесной цепи мудро совпавшихъ указанiй высшей воли, Гоголь поспешилъ воспользоваться неожиданно представившимся обстоятельствомъ, чтобы продолжать заочно руководить духовно-нравственнымъ чтенiемъ своихъ друзей.

Съ первыхъ же писемъ сказывается заметная разница въ отношенiяхъ Гоголя къ Вiельгорскимъ (причисляя къ последнимъ и Софью Михайловну Соллогубъ) и къ Смирновой: въ переписке съ Вiельгорскими онъ несравненно больше остается на почве определенныхъ фактовъ жизни, нежели общихъ отвлеченныхъ разсужденiй. Здесь мы не встречаемъ вовсе той своеобразной таинственности, которая даетъ несколько оригинальную окраску его письмамъ къ Смирновой, где корреспонденты на каждомъ шагу говорятъ многозначительными загадками: то Смирнова сообщаетъ Гоголю о какомъ-то письме, но отказывается назвать отъ кого оно, и даже торжественно прибавляетъ: „вамъ не нужно это знать“, но въ то же время проситъ запомнить ея мысль, которую обещаетъ открыть, когда она сбудется; то Гоголь съ своей стороны предупреждаетъ ее объ упреке, который делаетъ только несколько писемъ спустя. Ничего подобнаго нетъ въ его переписке съ Вiельгорскими, где вещи тотчасъ же называются своими именами. Не заметно въ нихъ и характера обоюдной исповеди и обязательнаго отчета о своихъ помыслахъ и действiяхъ, подобно тому, какъ Смирновой было вменено въ обязанность писать Гоголю каждое воскресенье после обедни и подробно передавать о своемъ настроенiи. Вiельгорскимъ Гоголь также советуетъ остерегаться унынiя и постоянно интересуется ихъ душевнымъ состоянiемъ, а въ названiяхъ: братъ и сестра, которыми взаимно именовали себя авторъ „Мертвыхъ Душъ“ и молодое поколенiе Вiельгорскихъ, заключаются намеки на высшее духовное родство. Но интимность Гоголя съ Смирновой была несколькими ступенями глубже. Смирнова въ своихъ письмахъ то-и-дело приноситъ покаянiе въ грехахъ и увлеченiяхъ какъ земного, такъ и религiознаго характера (напр. въ увлеченiи проповедями Равиньяна). Гоголь предостерегалъ ее отъ техъ и другихъ; но безуспешно: презирая светъ и общество, она темъ не менее не могла преодолеть влеченiя къ нимъ... ей настойчиво противопоставлять себя людямъ, живущимъ внешней, греховною жизнью, и смотреть на последнюю съ точки зренiя посторонней, отрешившейся отъ нея наблюдательницы: „Вчера познакомилась съ Guizot и другими счастливцами сего мiра, кажется, единственно занятыми настоящимъ“, сказала однажды Смирнова въ письме къ Гоголю.

Смирновой сравнительно редко упоминается въ письмахъ къ Вiельгорскимъ, зато Гоголь особенно охотно беседовалъ съ ней о последнихъ, причемъ въ каждомъ слове слышится живое и близкое участiе. Въ средине 1844 г. Смирнова постепенно какъ бы исчезаетъ съ горизонта, оставивъ своихъ друзей за границей и надолго переселившись въ самую глубину Россiи. Съ этихъ поръ въ разъездной жизни Гоголя особенное значенiе получаютъ, на некоторое время, маршруты Вiельгорскихъ, и онъ старается делить время между ними и Жуковскимъ.

Обратимся къ подробностямъ.

Раздел сайта: