Глава XIII.
Все разобранные нами отзывы о „Мертвыхъ Душахъ“ относятся къ 1842 г., или къ самому началу 1843 г., но потомъ въ первыхъ месяцахъ 1843 г. появился въ „Отечественныхъ Запискахъ“ еще одинъ, озаглавленный „Голосъ изъ провинцiи о поэме Гоголя“ и принадлежавшiй перу Н. Д. Мизко. Статья была получена редакцiей изъ Екатеринославля, что̀ и отмечено въ конце ея. Для насъ она представляетъ большой интересъ, между прочимъ, потому, что ее высоко ценилъ самъ Гоголь, писавшiй Языкову, что „лучшiе критики большею частью изъ провинцiи. Одинъ изъ Екатеринослава замечательнее другихъ“. Сочувственно отнеслась къ ней и редакцiя „Отечественныхъ Записокъ“, не только охотно поместившая ее, но и рекомендовавшая ее вниманiю читателей. Любопытно, впрочемъ, что впоследствiи, познакомившись лично съ авторомъ статьи, Гоголь на вопросъ Мизко, что, вероятно, статья его не попалась ему въ руки, такъ какъ въ предисловiи ко второму изданiю онъ жаловался на молчанiе провинцiаловъ о „Мертвыхъ Душахъ“, уклончиво ответилъ: „Кажется, я читалъ статью вашу, написавши уже предисловiе“. Между темъ забыть такую статью, которою онъ былъ такъ доволенъ по ея содержанiю и которую не могъ не ценить за обстоятельно переданные въ ней на первыхъ же страницахъ отголоски мненiй провинцiи, такъ сильно его интересовавшихъ и всегда усердно просимыхъ, едва-ли было ему возможно, особенно если иметь въ виду известную наклонность Гоголя интересоваться даже самыми пустыми рецензiями, — наклонность, приводившую положительно въ изумленiе Плетнева и многихъ другихъ. Не долженъ былъ бы забыть эту критику Гоголь и потому, что некогда въ увлеченiи признавалъ ее лучшей, тогда какъ она, безъ сомненiя, не можетъ быть даже и сравниваема напр. съ критикой Плетнева.
нашему мненiю, въ этомъ ея главное значенiе, хотя въ то же время безпрерывныя цитаты на разныхъ языкахъ, черезчуръ обильныя и далеко не всегда необходимыя, производятъ впечатленiе не особенно благопрiятное, уже по самой пестроте точно на-показъ выставленныхъ доказательствъ учености. Довольно резко бросаются въ глаза также резкiе переходы отъ наивныхъ мненiй провинцiаловъ къ громкимъ именамъ капитальнейшихъ авторитетовъ всемiрной литературы. Но все это касается формы и нисколько не лишаетъ статью ея серьезнаго внутренняго значенiя: есть много прекрасныхъ старыхъ мыслей и трактатовъ, которые должны бы быть известны всемъ, но о которыхъ иногда не худо напомнить даже людямъ, не чуждымъ науки и литературы, и если Мизко высказывалъ мало самостоятельныхъ мыслей, но искусно и съ знанiемъ дела подбиралъ авторитетныя мненiя, которыми старался опровергать нелепости, циркулировавшiя не только въ провинцiальномъ обществе, но и въ столичной печати, то ведь въ результате это нисколько не мешало его статье действительно быть одной изъ более полезныхъ и дельныхъ въ длинномъ ряду критикъ на „Мертвыя Души“, появившихся вскоре после выхода въ светъ поэмы.
у него весьма удачныя напоминанiя некоторыхъ общеизвестныхъ, но не смотря на то, часто упускаемыхъ изъ виду фактовъ русской литературы. Такъ, одно изъ наиболее распространенныхъ обвиненiй автора „Мертвыхъ Душъ“ — въ выборе крайне непривлекательнаго героя поэмы — Мизко отражаетъ сравненiемъ съ известными толками о „Цыганахъ“ Пушкина („одна дама заметила, что во всей поэме одинъ только честный человекъ, и то медведь. Покойный Р. негодовалъ, зачемъ Алеко водитъ медведя и еще собираетъ деньги съ глазеющей публики“). Въ опроверженiе предполагаемой невероятности сюжета „Мертвыхъ Душъ“ Мизко приводитъ весьма курьезный анекдотъ о томъ, какъ въ одномъ маленькомъ городишке въ холерное время былъ распущенъ серьезно перепугавшiй многихъ слухъ о томъ, что будто бы былъ полученъ списокъ лицъ, которымъ предстоитъ сделаться жертвами холеры, и этотъ эпизодъ пересказывали люди, за полчаса толковавшiе о неправдоподобiи кутерьмы, произведенной въ губернскомъ городе NN дамой просто прiятной и прiятной во всехъ отношенiяхъ.
Подробнее останавливаться на этой статье мы не будемъ въ виду преимущественно отрицательнаго характера самой критики, хорошо опровергающей неверныя мненiя, но не высказывающей никакихъ положительныхъ взглядовъ кроме общаго признанiя высокаго художественнаго и общественнаго значенiя „Мертвыхъ Душъ“ и указанiя на глубокую жизненность всехъ выведенныхъ въ поэме типовъ.