Зима в Одессе
До Одессы Гоголь добрался с большим трудом. Всю дорогу шел проливной дождь и дул сильный ветер. Однако уже после прибытия погода установилась. Солнце и море явно улучшали настроение.
Поселился Николай Васильевич у дальних родственников – Трощинских. Хозяев в то время не было дома. И в его распоряжении был целый павильон. Проблема с кормежкой тоже отпала. Он ездил в гости к князю Репнину. Князь был столь любезен, что отвел для писателя ещё и рабочее место, а старая княгиня Репнина имела свою домовую церковь, где Гоголь с удовольствием присутствовал на службе. Одним словом, все устроилось как всегда удачно.
В Одессе писатель встречался с актерами местного театра. Они приглашали его во французский ресторанчик, хозяин которого всякий раз желал удивить Гоголя каким-то особенным блюдом. Но у Николая Васильевича были свои предпочтения в еде. После еды актеры просили Гоголя приготовить пунш по его рецепту. И писатель с удовольствием «священнодействовал». Иногда в разговорах он расслаблялся и позволял себе пойти на откровенность. Но говорить о современной литературе отказывался. Хотя один раз он и намекнул, что некто Иван Тургенев, судя по нескольким рассказам, опубликованным в «Современнике», имеет многообещающий талант.
Но если с актерами он был мил и даже разговорчив, то с публикой молчалив и банален.
Воодушевление писателя упало до нуля. Свое творчество он воспринимал как обязанность. Главы прибавлялись, но качество их совсем не радовало Гоголя. Он вновь и вновь зачеркивал написанные страницы. И сомневался.
В марте он решил вернуться в Васильевку, чтобы на Пасху оказаться с семьей. Там его ожидала встрече с Данилевским, которому писатель очень обрадовался. Однако после его отъезда Гоголь вновь впал в тяжелую депрессию, стал разговаривать сам с собой: «Все это никуда не годится!» Семья тоже не добавляла оптимизма. Он внушал матери и сестрам, что они должны вести христианский образ жизни. Но все тут же возвращалось на круги своя, стоило ему отвернуться. Мать игнорировала управление хозяйством, зато с причитанием бесконечно занимала деньги по соседям. Сестры мечтали о нарядах и свиданиях и к полезной деятельности склонности не имели. Единственное, к чему их смог пристроить Гоголь, так это записывание народных украинских песен. Они записали для него 228 текстов.
Сам же Гоголь продолжал писать. Иногда вдохновение совсем не посещало его, и тогда он заполнял поля тетради рисунками. А иной раз мог разом написать несколько страниц подряд и выходил к чаю в хорошем настроении. Но при этом все равно выглядел несколько отсутствующим. Материальные проблемы и жизнь семьи перестали его интересовать, о чем с грустью потом рассказывала сестра Ольга.
Но 22 мая 1851 года он все же упаковал чемоданы. Мать и младшая сестра провожали его до Полтавы. В Полтаве Гоголь получил сразу три письма: от некоего господина Быкова, просящего руки его сестры Елизаветы, от самой радостной Елизаветы, и от сестры Анны, которая давала свое согласие на этот брак. Николай Васильевич, понимая, что ничем помешать не может, в гневе писал сестрам длинные письма. Через несколько недель он отправил послание с наставлениями и будущему родственнику: «Жена в первый год замужества – гибкий воск, с которым можно сделать все. Пропустите – будет поздно! Счастлив тот, кто с первых же дней после бракосочетания установит у себя в доме правильное распределение времени и часов и для себя, и для жены, так, чтобы и минуты не оставалось пропадающей даром, и чтобы таким образом ко времени, когда им сходиться друг с другом, накопилось бы у обоих о чем пересказать другому, и предмет для разговора никогда бы не истощевался».