Дома
И вот Гоголь прибыл в Одессу. Его ждал двухнедельный карантин. Но на настроении писателя это не сказалось. На свои именины 9 мая он планировал успеть в Васильевку и, наконец, повидать мать и сестер после долгого отсутствия.
Дома его ждали с нетерпением. На Гоголя же встреча не произвела сильного впечатления. Праздничный ужин не удался. Говорить было особенно не о чем. О своей поездке в Иерусалим он отвечал неохотно.
Родных очень задело его равнодушие.
А Николай Васильевич обосновался отдельно во флигеле и вел уединенный образ жизни, хотя сестры и мать наперебой старались ему угодить. Вставал он рано, немного работал, гулял, завтракал с семьей, потом рисовал картинки на религиозные сюжеты, которые сестра Ольга должна была распространять среди мужиков. Попутно изрекались евангельские истины.
Устав от бесконечного преклонения, Гоголь съездил на несколько дней в Киев к Данилевскому. В его честь был организован вечер встречи. Молодые профессора Киевского университета с восторгом ожидали прославившегося соотечественника. Однако Гоголь, как мы помним, с трудом переносил сборища, на которых он был центром внимания. Так произошло и на этот раз. Общения не получилось. От угощения он отказался.
А в Васильевке за него беспокоились. Вокруг свирепствовала эпидемия холеры. Гоголь вернулся в родной дом и продолжал страдать от жары и недомоганий. От распространения картинок среди мужиков он отказался. Теперь его привлекала другая идея: посетить их дома, чтобы увидеть, как они живут. И в сопровождении своей сестры Ольги он отправился «в гости».
А. Н. Шкурко "Гоголь на Украине", 1951 г.
В первом доме его встретили приветливо и даже угостили. Николай Васильевич счел, что это гостеприимство вполне естественно по отношению к барину. Во втором доме тоже было хорошо и чисто. Гоголь похвалил хозяина: «Видно, что трудящиеся люди». А в третьем доме, наоборот, было не очень прибрано. И тут Николай Васильевич не удержался от назидания: «Надо трудиться и стараться, чтобы у вас все было». На этом знакомство с жизнью мужиков было окончено. Гоголь решил, что посещения трех домов вполне достаточно, чтобы все узнать и понять.
Гоголь-учитель желал везде сказать свое слово: поучить мать, которая ежегодно залезала в долги и не могла рационально вести хозяйство, повоспитывать сестер, которые были совсем не такими, как ему хотелось бы. И он все чаще вспоминал своих московских друзей.
В конце августа Гоголь объявил, что больше не может оставаться в Васильевке, и отправился в Москву. Первым он навестил Аксакова, с которым уже успел в переписке помириться.
«молодежи» были приглашены Гончаров, Панаев, Некрасов, Григорович. По доброй традиции Гоголь опоздал на полчаса, потом отказался от чая и чувствовал себя не в своей тарелке. Окруженный массой незнакомых литераторов он совершенно не знал, о чем с ними говорить. Наконец, Гоголь заговорил с гостями об их произведениях, хотя был с ними незнаком. Это было очевидно всем. Потом начал как будто извиняться за свои «Выбранные места», утверждал, что писал их в болезненном состоянии и сожалел о том, что напечатал книгу.
За столом он не захотел ничего пробовать. Запросил только рюмочку малаги, которой не оказалось в доме. В ночи хозяин отправил слуг за бутылкой. Как только малагу принесли, он выпил полрюмочки и ушел. Все вздохнули с облегчением. И Гоголь в том числе. Он понял, что ничего общего у него с ними нет. И пути их разные.