Дела семейные
Гоголь приехал в Петербург, чтобы заняться делами своих сестер. И вот после нескольких лет разлуки он их увидел и пришел в ужас. На оставшиеся деньги он накупил им платьев, обуви, белья, проклиная женскую моду. Чтобы поскорее вырвать их из института, он поселил девушек у своей знакомой Елизаветы Петровны Репниной. Но для них это был шок. Лиза и Анна не знали, как поддержать разговор, а потому просто молчали, отказывались выходить на улицу и практически ничего не ели.
Гоголь остро нуждался в деньгах. Поскольку взять их было неоткуда, то он очень надеялся, что Жуковский сможет выхлопотать для него субсидию у императрицы. Но дама была больна, а потому проблемами писателя ее не обременили. Зато как всегда рядом оказались друзья. Аксаков предложил ему денег, которые, впрочем, сразу ушли на оплату долгов. Не хватало даже на обратную дорогу в Москву. Поэтому писателю вновь пришлось ждать попутчика. Все того же самого Аксакова.
Настроение у Гоголя было плохое: вдохновение не посещало, денег не было, сестры только расстраивали, а Рим был далеко.
Чтобы хоть как-то убить время, писатель ходил по друзьям. У Прокоповича он прочитал четыре главы «Мертвых душ», у Комарова познакомился с молодым Белинским.
К. Аксаков
И вот, когда Аксаков, наконец, освободился, Гоголь с сестрами отправился в Москву. Девицы были несносны, но Николай Васильевич в качестве воспитателя и наставника был тоже не очень хорош. Он надеялся, что в Петербурге он сможет кому-нибудь пристроить Анну и Лизу, чтобы их научили поведению в свете. Но вместо этого он сам оказался с ними в доме Погодина и вынужден был каким-то образом латать пробелы в их образовании и воспитании. Он пытался познакомить их с книгами, водил на литературные встречи к друзьям. Но сестры скучали и выглядели до того нелепо, что писатель невольно задавал себе вопрос: а кому такие вообще нужны. Но мысль о том, что в имении они пропадут окончательно, заставляла его продолжать свои попытки.
В имении дела шли плохо. Но Гоголь вместо того, чтобы поехать туда и разобраться, возложил вину за их всеобщее разорение на свою мать, продолжая сидеть в Москве у друзей, пользуясь их хорошим к себе расположением.
Чем дальше, тем больше думалось об Италии. Но где взять денег? У писателя возникла мысль о полном собрании сочинений. Но издатели предлагали ему невыгодные условия. Надо было дописывать «Мертвые души», а работать он мог только в Италии, а денег не было… И так бесконечно.
Анну. Лизу согласилась взять на воспитание благочестивая госпожа П. И. Раевская, у которой не было своих детей.
На одном из чтений у Аксакова, где Гоголь представил на суд слушателей Плюшкина, присутствовал молодой писатель Василий Панов. Он был в таком восторге от поэмы, что вызвался сопровождать писателя в Италию и даже оплатить половину расходов. Для Гоголя это была большая удача, учитывая его вечные материальные трудности. И вот после Пасхи Николай Васильевич отправил домой мать, снял с себя ответственность за сестер и теперь с чистой совестью готовился к отъезду.
Чтобы отблагодарить друзей, которые так помогали ему, он решил на свои именины 9 мая устроить праздник в саду у Погодина. Гостей пригласили много и, естественно, все пришли. Здесь были и Щепкин, и Вяземский, и Нащокин, и Загоскин, и Аксаков, и многие другие. Оказался на именинах и Михаил Лермонтов. Гоголь, разумеется, был знаком с его творчеством и восхищался им как поэтом и прозаиком. После обеда Лермонтов читал отрывок из «Мцыри», а Гоголь готовил жженку. Все прошло благополучно, и писатель был доволен, что всех отблагодарил. Поскольку было ясно, что до конца вернуть им свои долги он все равно никогда не сможет.
18 мая он отправился в путь. Перед отъездом он дал обещание приехать через год и привезти законченный том «Мертвых душ».